Психометраж

Здравомыслящих вольнодумцев, чьи сердца не поражены страхом, здесь единицы. В Лефортово их было немало, но чем ближе к Сибири, тем больше в людях проявлялось коллективное послушание. И потому, когда мне на арестантском пути попадается интересная личность, я проявляю огромное усилие воли, чтобы к ней не привязаться.

Есть притча.

Вытащил старик из горящего леса ядовитую змею. Спасённая змея, отойдя от шока, тут же укусила старика. Тот, умирая, воскликнул: «За что ты жалишь меня, ведь я тебя спас!» «Ты забыл старик, - ответила она, - я – змея».

Здесь змеи почти все. Они жалят протянутые к ним руки помощи, но не их в том вина. Такова уж тут сама природа змеиного мира.

Предательство тут выгодно всем. Операм, что борются с любой попыткой самоорганизации зеков. Самим зекам, что спешат домой по условно-досрочному или просто хотят сытнее кушать. Когда донос – норма, то и змеиное жало лишь инструмент выживания.

И всё же быть равнодушным к очередному удару под дых сложно. Сколько раз мне ещё нужно быть ужаленным, чтобы наконец-то понять – это не они предают, это я обманываюсь. Оказывая помощь, не стоит ожидать взаимности - тем самым избежишь разочарований. И это ещё один важный урок, преподанный мне тюрьмой.

Бывало, я решался вылезти из своей скорлупы, словно неосторожная улитка, дружелюбно улыбаясь встречному ботинку. Но бездушная подошва – хрясь! По улитке хрясь! И вера в людей снова и снова разлеталась брызгами на долгие дни вперёд.

Вера слепа, а вера в людей еще и глупа. Даже родной и близкий человек, спустя десятилетия совместной жизни не может быть до конца познан и потому способен удивлять неожиданностями. Что же тогда говорить о случайных встречах? Нельзя, нельзя и ещё раз нельзя ожидать благодарности на проявление доброты и заботы.

Глупым, но добрым улиткам следует учиться любить не кого-то конкретно, а как солнце, греть своей добротой всех без разбора. Кто хочет - грейся, кто не желает - прячьтесь по норам. Солнце не требует ответных действий, не рассчитывает на взаимность и потому не привязывается к тем, кого согревает.

Спустя почти десять лет приключений в параллельном мире я понимаю, что из важнейшего, чему меня научила тюрьма —  умение легко расставаться, как с вещами, так и людьми. Это не разгильдяйство и не равнодушие, не цинизм и не поверхностность, не ветреность и, конечно же, не эгоизм. Это арестантская мудрость.

Любой шмон – это изъятие, возможно вообще всего. Жизнь приобретает особенную лёгкость в ту минуту, когда терять уже нечего. Ценным становится даже брусок вонючего мыла или горбушка от вчерашней пайки. «Как пришло, так и ушло» - поёт сердце после очередного налёта.

Так же и с людьми.

Тюрьмы и транзитные централы, автозаки и «Столыпины», карцера и лагерные бараки – десятки попутчиков знакомятся и прощаются, бывает, ежедневно. Сближаешься с теми, с кем делишься хлебом, за них цепляется сердце. Общая беда нередко сводит до крепкого товарищества, без внимания на возраст, образование и национальность. Но когда приходится с ними прощаться, то по сердцу всегда будто бы тянут колючую проволоку.

Частая смена камер, вагонов и направлений по воле слепой разнарядки или неведомой оперативной цели кидает одних бедолаг к другим. В лагерях десятки зеков ежедневно выходят на свободу, оставляя позади друзей и «семейников». И если срок заключения долгий, то от иного чувствительного сердца может остаться лишь мясной ошмёток.

Приходится постепенно учиться расставаться без эмоций. Оставлять в памяти добрые и веселые, горячие и боевые, отмеченные победой и совместно выстраданные моменты жизни, но на прощание лишь крепко жать руку.

Жизнь в мгновении позволяет общаться с интересным человеком без расчётов на выгоду. При таком подходе любое расставание – момент, и не более. Миг проскочит - сердце не дрогнет, останется лишь память и приобретенный опыт.

Непривязанность к вещам. Непривязанность к людям. Непривязанность к жизни. Иногда в медитации озаряет, что можно быть непривязанным даже к самому себе. И единственную привычку, которую стоит приобрести за решёткой и навсегда её сохранить — это привычку никогда ни к чему не привыкать.

10 - Упокоение

24.05.2017

Я чувствую покой внутри себя всё чаще и могу хранить его всё дольше. Не знаю, что этому способствует: правильные книги или утренние медитации, прожитые годы или отсиженные. Я почти ни о чём не переживаю, просто живу и улыбаюсь. Бывает, что и пару недель, и дольше я чувствую беспрерывное душевное успокоение.

Понимание тщетности беспокойства пришло ко мне лет пять назад. Однако чужое знание не скоро становится собственным опытом. Вполне естественно, что и к чужим советам о бессмысленности волнений я относился с крайним скепсисом. И правда, как же не волноваться о жене с ребенком, не беспокоиться о родителях, не переживать о развитом с таким трудом бизнесе? В начале своего тюремного срока я нынешнее внутреннее спокойствие принял бы за равнодушие.