Психопатология обыденной жизни. О сновидении

«В одноактной пьесе Ведекинда Die Zensur (“Цензура”. – Ред.) в самый торжественный момент звучат такие слова: “Страх смерти – это ошибка интеллекта” (Denkfeller). Автор, придававший большое значение этому отрывку, попросил исполнителя на репетиции сделать небольшую паузу перед словом Denkfeller. Ночью актер старательно входил в роль и тщательно выдерживал паузу, но невольно повторял торжественным голосом: “Страх смерти – это Druckfehler” (“опечатка”). На вопросы актера после спектакля автор заверил, что всем доволен, вот только в отрывке говорится не о том, что страх смерти – это опечатка, а о том, что это ошибка интеллекта. Следующим вечером со сцены актер проникновенно изрек: “Страх смерти – это Denkzettel” (“памятная записка”). Ведекинд опять осыпал актера безудержными похвалами, как бы вскользь отметив, что в тексте пьесы говорится о страхе смерти как об ошибке интеллекта. На третий вечер была очередная постановка, и актер, с которым автор уже успел подружиться и обменяться мнениями о художественном творчестве, со сцены громко и возвышенно провозгласил: “Страх смерти – это Druckzettel” (“печатная этикетка”). Актер удостоился славословий автора, а пьеса выдержала множество постановок, но автор решил, что “ошибку интеллекта” следует вычеркнуть из текста навсегда».

Ранк (1912 и 1915) также обратил внимание на очень интересные отношения между оплошностями и сновидениями, но их невозможно проследить без тщательного анализа сновидений, связанных с оплошностями. Как-то мне приснилось, в составе длинного сна, что я потерял свой кошелек. Утром, одеваясь, я обнаружил, что кошелька действительно нигде нет. Вечером, перед тем как лечь в постель, я забыл вынуть его из кармана брюк и положить на обычное место. Я не помнил, разумеется, о своей забывчивости, и отсюда, похоже, возникла бессознательная мысль, которая в конечном счете проявилась в содержании сновидения[198].

Не стану утверждать, что подобные случаи комбинированных погрешностей могут научить нас чему-то новому, неизвестному из анализа предыдущих примеров, но различие форм, ведущих, впрочем, все к тому же результату, создает еще более выпуклое впечатление наличия воли, направленной к достижению определенной цели, и гораздо более резко противоречит взгляду, будто ошибочные действия являются чем-то случайным и не нуждаются в истолковании. Обращает на себя внимание и тот факт, что в этих примерах сознательному намерению никак не удается помешать успеху ошибочного действия. Мой друг так и не побывал на заседании литературного общества, а завистливая дама оказалась не в состоянии расстаться с медалью. Если один путь оказывается прегражденным, тогда тот неизвестный фактор, что противится нашим намерениям, находит себе другой выход. Дабы преодолеть неосознанный мотив, требуется, помимо сознательного встречного намерения, и кое-что другое – нужна психическая работа, доводящая неосознанное до сознания.

Глава XII Детерминизм

Вера в случайности и суеверие. Общие замечания

В качестве общего вывода из всего, сказанного выше об отдельных явлениях, можно высказать следующие соображения. Известные недостатки наших психических функций – общий характер которых будет ниже определен более точно – и известные преднамеренные будто бы действия оказываются, будучи подвергнуты психоаналитическому исследованию, вполне мотивированными и детерминированными, причем их мотивы скрыты от сознания.

Для того чтобы угодить в разряд объясняемых таким образом явлений, психическая оплошность должна удовлетворять следующим условиям:

а) Она не должна выходить за предел, установленный нашим суждением и обозначенный словами «в границах нормального».

б) Она должна носить характер временного и преходящего расстройства. То же действие перед этим надлежит выполнять правильно или считать себя способным в любой момент времени выполнить его верно. Если нас поправил кто-либо другой, нужно тотчас признать, что поправка обоснованна, а наш психический процесс ошибочен.

в) Если мы вообще замечаем оплошность, то не должны отдавать себе отчета в ее мотивах; наоборот, нужно, чтобы мы испытывали склонность объяснить ее «невнимательностью» или «случайностью».

Таким образом, в этой группе остаются случаи забывания, погрешности знания, обмолвки, описки, очитки, ошибочные движения и так называемые случайные действия. Одинаково присущая большинству этих обозначений в немецком языке приставка ver– (Vergessen, Versprechen, Verlesen, Verschreiben, Ver-greifen – забывание, обмолвка, очитка, описка, мнимое неведение) указывает на их внутреннее единообразие.

Рассматривая определенные таким образом психические явления, мы приходим к ряду соображений, которые должны отчасти иметь более широкое приложение.

* * *