Психопомп

Это был старичок седой, на слабых ногах, со слабым голосом и совсем детским взглядом голубеньких выцветших глаз. Он начал: Молитвами святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Аминь. С ясного лазоревого теплого неба Господь смотрел вниз и посреди огромной земли видел это кладбище, эту могилу, собравшихся возле нее людей и раба Своего, честного старца, иерея Александра, всю жизнь Ему служившего и теперь умоляющего упокоить и принять душу новопреставленного Сергея. Позвольте, недовольно промолвил Господь, какой Сергей? Я не вижу тут никакого Сергея. Сергей жив и здоров и сию минуту стоит в длиннейшей очереди в галерею Уффици. А в гробу лежит горький пьяница именем Николай, сломленный внезапной потерей супруги и любимых детей. Николай! Не печалься. Не теряй надежду. Видишь ли, ты все-таки должен понести некоторое наказание за свою непотребную жизнь, которой жил ты последние годы. Погуляй пока в одиночестве по нашим лугам, поплачь, покайся и со временем получишь Мое прощение и воссоединишься с семьей. Зная твои невзгоды, Я бы не досаждал тебе, требуя слез, душевной муки и покаяния. Но ведь и ты должен Меня понять. Что скажет Мое окружение, Мои архангелы и Мои ангелы, если Я не применю к тебе мер воспитательного свойства? Меж ними поднимется ропот, и они подступят ко Мне – нет, не со словами осуждения – кто бы из них посмел, помня, как Я одним махом смел Денницу с Моих небес, и теперь, неприкаянный, он бродит по земле, тщетно замысливая отомстить Мне. Они всего лишь мягко укорят Меня – но Я не хочу никаких, даже самых малых размолвок между Мной и Моим воинством. Едва слышно, нараспев произнес священник. Со духи праведных скончавшихся, душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче. Ах, батюшка, милый, чистого жития старче! Скольких уже людей ты проводил в обители Бога нашего и верил, что смиренная твоя молитва путеводной звездой направит доброго человека в райские чертоги, а человеку нехорошему, человеку гордому, человеку злому облегчит тягостное пребывание вдали от Бога. А потом – кто знает! – душа его обновится и просветлеет, избавится от черных пятен прошлого и будет допущена лицезреть Божественный свет, и радоваться, и веселиться вместе с душами праведных. Аллилуиа, ал-лилуиа, аллилуия, слава Тебе, Боже! Кому, как не Тебе, Боже наш, петь нам славу? Как безгранична любовь Твоя! Как неисчерпаема милость Твоя! Как велико сострадание Твое! Не устает рука Твоя поддерживать ослабевших; не умаляется помощь Твоя от первого до последнего дня нашей жизни. Невозможно помыслить, Господи, что было бы без Тебя. Пусть говорят иные, что переизбыточествуют страдания, возрастает зло и умаляется добро. Но не отвергайте заповедей Его; не гнушайтесь наставлениями Его; не пропускайте слова Его, к вам обращенного. Никогда вы, род несчастный, не ходили путями Господа; так отчего вините Его в бедах ваших? Станьте искренними чадами Его, и увидите, как переменится ваша жизнь и как смерть не будет тогда казаться концом жизни. Все будут уходить в покой вечный, покой светлый, покой благоуханный. Ты еси Бог, сошедый во ад и узы окованных разрешивый, Сам и душу раба Твоего, Сергия, упокой. Ах, отче Александр! Знал бы ты, кто в гробу этом бездыханный лежит. Ты, отче, называешь его Сергием, а Господь велит ангелу Своему встать за твоей, отче, спиной и произносить имя несчастного Николая. Подобранный на улице, доставленный в больницу, он пролежал в коридоре никому не нужный целый день, а когда схватились и покатили его в реанимацию, было уже поздно. Молодой доктор, скользнув по нему взглядом, махнул рукой. Близким сообщите. Да некому сообщать, ответила медсестричка с таким чистым, таким славным лицом, что хотелось воскликнуть: как же ты хороша, милая моя! – бомж он, ни имени, ни адреса. Ну и прекрасно, сказал доктор. Она кивнула. Все бы так. Он засмеялся. Многого хочешь, бесстыдница. Ад, Господи, это мы – оставивший Тебя народ. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Пречистым Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых помилуй и упокой душу раба Твоего Сергия, в безконечные веки, яко Благ и Человеколюбец. Отец Александр взмахивал кадильницей. В тишине слышно, как при каждом взмахе позвякивали звонцы. Вот приближается к Господу Его Мать, Заступница наша Богородица, и преподобные отцы вместе с Ней, все с нимбами над головой. Помнишь ли, Дитя Человеческое, обращается к Иисусу Христу Пресвятая Дева, как Ты лежал у Моей груди? Жено, отвечает Господь, как Я могу забыть. И вертеп, и волхвов, и звезду, которая стояла над нами всю ночь. Вот и Отец Мой, указывает Он на Ветхого Днями, скажет Тебе, как часто Я рассказывал Ему обо всем, что пришлось Мне пережить в тридцать три года Моей человеческой жизни – от рождества в вертепе до смерти на кресте. Ветхий Днями кивает седой головой. Сыну Божьему, говорит Он, и голос Его звучит раскатами грома, надо было стать Сыном Человеческим, чтобы познать жизнь, какою живут люди. Смилуйся над ними, Господи, говорит Пресвятая Дева, и старцы с нимбами подхватывают: смилуйся! Отвори им врата милосердия Твоего. И Сергия, как о том просит честной иерей Александр, прими в обитель Твою, где жизнь бесконечная. Не знаете того, что Нам известно, отвечает Господь. Не Сергий в гробу лежит; Сергий уже целый час не может отойти от картины «Поклонение волхвов» кисти раба Моего, Сандро Боттичелли. Признаюсь вам, что и сам Я смотрю на нее с волнением. Там изображена Ты, Моя Мать, в прекрасном цветении своей молодости, там Я, младенец, и волхвы, из которых один приблизился к Нам и преклонил колена, а два других стоят невдалеке с дарами. Была ночь, и звезда стояла высоко. Помните ли изображенного на картине старшего волхва, с его старческим, худым лицом и длинным острым носом; с его рукой, трепетно касающейся ножки Богомладенца. А люди вокруг! их непохожие, живые лица! их взгляды! Из левого угла картины смотрит нам в глаза сам Боттичелли, молодой человек в нежно-фиолетовой бархатной мантии, с тяжелым подбородком, прямым носом и пристальным взглядом светлых глаз. Художник подобен Богу. Мы не боимся такого сравнения. Как и Создатель, он творит из ничего, из облаков, дорожной пыли и капель дождя; как и Создатель, он вдыхает жизнь в сотворенных им по Моему образу и подобию людей; и, как Создатель, любит их безмерной любовью. Те волхвы, которые навестили Нас, были, конечно же, не такими; и, само собой, они не имели никакого отношения к семейству Медичи; но – представьте – Я забываю об этом, когда смотрю на творение Боттичелли. Раба Моего Сандро Я поселил в светлой, просторной горнице с окном во всю стену. Там он творит. Едина чистая и непорочная Дево, вздрагивающим от преизбытка чувств голосом произнес отец Александр, Бога без семени рождшая, моли спастися душе его. Господи, вопрошает Богородица, но кто тогда в гробу? Несчастный Николай, которого хоронят, думая, что в гробу Сергий. Неслыханное дело! – восклицает Дева Мария. Зачем?! С возмущением спрашивает преподобный Иосиф Волоцкий, кто посмел устроить богомерзкую подмену? Господь отвечает: Марк, похоронный агент. Он сейчас стоит под сосной и, затаив дыхание, ждет, когда гроб опустят в могилу. Страшится он разоблаченья. Обман его, сурово говорит Иосиф Волоцкий, да откроется! И заслуженная кара да постигнет его! Года на три могут посадить, замечает Господь. Иосиф Волоцкий непреклонен. Урок ему. Впредь не кощунствуй. Пресвятая Дева Мария обращается к Господу. Чадо Мое! Нельзя ли без тюрьмы. Наверное, что-то заставило его решиться на такую подмену. Раз виновен, упорствует Иосиф Волоцкий, пусть понесет заслуженное наказание. Да, со вздохом соглашается Господь, он виновен. Но в человеческой жизни так все переплетено, так перемешено, что порой утомишься искать причину и отделять добро от зла. У этого Марка есть возлюбленная, раба Наша, Ольга, в высшей степени достойная девица, верующая в Нас и почитающая Нашу Церковь. Возлюбленная? – строго спрашивает Иов Почаевский, полжизни проживший в пещере. Не означает ли это, что они находятся в греховном сожительстве? Господь улыбается. Они чисты. Но Ольгу, рабу Мою, овечку невинную, девицу скромную и добрую, оклеветали, и следователь, человек подлый и корыстолюбивый, какие сейчас – увы – во множестве расплодились в России, хищный зверь, нападающий на Мое стадо, потребовал от нее взятку неслыханного для скромной рабы Нашей размера. Сурового наказания он достоин! – высказал согласное мнение преподобных Андрей Ослябя, в земном своем прошлом бившийся до смерти на поле Куликовом славный воин. Мы над этим работаем, отвечает Господь. А рабу Нашу Ольгу спас от уз сей Марк, который сейчас взывает к Нам, дабы подмена не была обнаружена. Странные существа эти люди. Большинство из них далеки от веры и в глубине души все еще отрицают Наше существование или безразличны к Нам, несмотря на внешние признаки принадлежности к Церкви. Но едва их припечет, едва – как они выражаются – начнет их клевать в одно место жареный петух – Мы, кстати, не понимаем, как петух, побывавший на сковороде или в печке, способен кого-то клевать, – сразу же, едва над ними сгустятся тучи, взывают к Нам. Боже, помоги мне! Боже, избави меня от врагов моих! Боже, смилуйся надо мной! Вчера еще был слеп и глух, но стоит коснуться плоти его и кости его, как он начинает верить, что Я есмь. Но при дороге упало это семя. Господь печально улыбается. И Марк таков же? – спрашивает Пресвятая Дева. Нет, отвечает Господь. Он из тех, кому осталось сделать один шаг. Было бы лучше, чтобы он поспешил. Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему Сергию, и сотвори ему ве-е-ечную память, слабым голосом произнес нараспев отец Александр. Вечная память. Вечная память Вечная память.