Психотерапия и экзистенциализм. Избранные работы по логотерапии

Я столкнулся с этим, когда один раввин обратился ко мне и рассказал свою историю. Он потерял первую жену и шестерых детей в концентрационном лагере Освенцим, где их отравили газом, а сейчас выяснилось, что его вторая жена бесплодна. Я придерживаюсь мнения, что смысл жизни не заключается только в размножении, ибо, будь оно так, жизнь сама по себе стала бы бессмысленной. То, что само по себе бессмысленно, не может быть наполнено смыслом только за счет своего продолжения. Однако раввин смотрел на свое бедственное положение как ортодоксальный еврей. Он отчаивался, потому что у него не было сына, который после смерти читал бы по нему поминальную молитву кадиш[129]. Но я не хотел сдаваться и предпринял последнюю попытку помочь ему, спросив, надеется ли он снова встретиться со своими детьми на небесах. Мой вопрос вызвал у него слезы: так и выяснилась истинная причина его горя. Как он объяснил, его дети – невинные мученики, поэтому им уготовано самое достойное место на небесах. Он же, старый грешный человек, не может рассчитывать, что попадет туда. Но я упорствовал и возразил: «А если допустить мысль, что именно здесь и заключен смысл того, что вы пережили своих детей? Чтобы вы очистились за годы страданий и наконец, не будучи столь невинным, как ваши дети, удостоились возможности присоединиться к ним на небесах? Разве не сказано в Книге псалмов, что Бог собирает все слезы?[130] Поэтому, возможно, ваши душевные муки были не напрасны». Впервые за много лет этот человек почувствовал облегчение. Его страдания предстали перед ним в новом свете, который я на них пролил, и он смог переоценить их в понятных ему словах.

Истинная и адекватная теория человека должна следовать за ним в измерение специфически человеческого феномена, то есть в ноологическое измерение. Но она будет неполной, если не признает сущностную открытость человеческого бытия для более высокого измерения. Человек, безусловно, конечен. Однако в той мере, в какой он осознает свою конечность, он и преодолевает ее.

VII. Логотерапия и вызов страдания

[131]

Ничто в целом мире не лишено смысла, страдание меньше всего.

Оскар Уайльд. De profundis. Тюремная исповедь[132]

Стало модным обвинять экзистенциальную философию в чрезмерном внимании к трагическим аспектам человеческого существования. Мишенью для такого рода упреков была выбрана логотерапия, которая считается одной из школ экзистенциальной психиатрии. Действительно, она сосредоточена на таких аспектах, как смерть и страдание. Однако их не следует воспринимать как свидетельство пессимистических взглядов и предубеждений. Нам скорее приходится иметь дело с оптимистической позицией, а именно убежденностью в том, что даже смерть и страдание потенциально значимы. Поскольку логотерапия, как следует из ее названия, фокусируется на смысле, она не может избежать столкновения пациента с болью, смертью и виной, или, как я это называю, с трагической триадой человеческого существования.

Врач не должен уводить пациента от столкновения с этими тремя экзистенциальными фактами. Перед этим важным вызовом и необходимостью стоит современная психотерапия, так как в настоящее время вытесняются уже не инстинктивные стороны психики, а духовные устремления человека. Невроз больше нельзя считать способом бегства от сексуальности, как в Викторианскую эпоху. Сегодня невроз – это попытка скрыть экзистенциальные факты, и старомодная, односторонняя психодинамическая индоктринация вполне может отвлечь внимание от актуальных проблем, создавая у пациента пандетерминистское представление о себе, не допускающее изменений и роста. Теперь понятно, насколько прав был Артур Бёртон[133]: когда страх смерти без разбора отбрасывается прочь или сводится к страху кастрации, это приводит к отрицанию экзистенциального факта[134].

Смерть и страдание не изобретения логотерапии, они относятся к состоянию человека. Поэтому к ним не следует подходить как к простым случаям невезения или несчастья. Боль, смерть и вина неизбежны. Чем решительнее невротик пытается их отрицать, тем на большие страдания себя обрекает.

Хотя трагическая триада – несомненная часть бытия, ее пытаются рационализировать с позиций технического прогресса и сциентизма[135]. Но даже в Соединенных Штатах, где общество проникнуто верой в то, что рано или поздно наука устранит все трудности и неприятности, понимают, что человек все-таки не вечное, смертное существо, которое неизбежно столкнется со смертью, а еще раньше – со страданием.