Психотерапия. Внушение. Гипноз

Человек, в отличие от животных, познавая мир, проникает в сущность материальных процессов, раскрывает сложнейшие отношения предметов и явлений. Отвлекаясь от отдельных данных, которые он получает с органов чувств, и обобщая их, человек отображает наиболее существенные, глубокие, закономерные связи предметов и явлений внешнего мира.

Обе ступени процесса познания, живое созерцание и абстрактное мышление, находятся в единстве, могут переходить одно в другое, это — единый диалектический процесс отражения явлений окружающего мира.

Правильность наших знаний проверяется практикой. Практика является высшим критерием истинности добытых знаний, основой всего процесса познания.

Наше сознание, мышление, чувства носят активный характер также благодаря деятельности, это помогает вскрыть не только те связи, которые существуют в настоящее время, но и те, которые могут возникнуть в будущем.

Абстрактное и диалектическое мышление возникли на языковой основе в результате образования в мозге человека нового типа нервных связей — второй сигнальной системы, которая является физиологической основой мышления и взаимного обмена мыслями.

И. П. Павлов неоднократно подчеркивал роль слова в формировании человеческого мышления.

Слова — это уже вторичные сигналы, или сигналы сигналов.

В чем же суть этой двойной сигнализации? Различные раздражения (зрительные, звуковые и другие) являются непосредственными сигналами, которые обозначаются словами — словесными сигналами, последние составляют вторую сигнальную систему. И. П. Павлов писал: «Этим вводится новый принцип деятельности — отвлечение и вместе обобщение бесчисленных сигналов предшествующей системы… принцип, обусловивший безграничную ориентировку в окружающем мире и создавший высшее приспособление человека — науку».

Таким образом, человек непосредственно воспринимает окружающий мир на основе первой сигнальной системы, а абстрактное мышление связано со второй сигнальной системой. Однако нормальная взаимосвязь человека с окружающей действительностью возможна только при совместной и согласованной деятельности как первой, так и второй сигнальной систем. Вторая сигнальная система осуществляет свою связь с окружающим миром лишь через первую сигнальную систему. Однако непосредственная связь сигнальных систем не означает их тождества: каждая из них имеет свои особенности.

Человек благодаря второй сигнальной системе использует как свой прежний опыт, так и опыт людей предшествующих поколений, зафиксированный в словах, языковыми средствами.

Вторая сигнальная система регулирует и направляет деятельность первой сигнальной системы. И если нет в «чистом виде» второй сигнальной системы без первой, то также не может быть и мышления без ощущения, восприятия, представления. Ощущает же и воспринимает человек окружающую действительность только через призму общественного опыта, усвоенного им опосредованно при помощи языка и речи.

Вторая сигнальная система, являющаяся высшей формой нервной деятельности человека, внесла существенные изменения и в работу первой сигнальной системы. Как во второй, так и в первой сигнальной системе отражается социальная среда, и деятельность первой системы так же социально детерминирована, как и деятельность второй.

Итак, между мыслями и словами имеется тесная связь. И чем сложнее, абстрактнее содержание мышления, тем в большей степени оно нуждается в речи. Поэтому неверным является утверждение идеалистов (E. Dtihring и др.), будто бы высшие формы мышления не нуждаются в речи. Ф. Энгельс писал: «Если так, то животные являются самыми абстрактными и настоящими мыслителями, так как их мышлению никогда не мешает надоедливое вмешательство речи».

Очень важным является то, что учение о двух сигнальных системах объясняет действие человеческого слова как лечебного фактора: слово, вторая сигнальная система как высший регулятор оказывает влияние на все функции человеческого организма.

Слово дает человеку превосходство над животными прежде всего потому, что оно делает возможным обмен мыслями, связывает людей в организованное общество.

Слово, материальная оболочка мысли, действует через анализаторы на мозг как вполне реальный физический раздражитель. «Конечно, слово для человека, — писал И. П. Павлов, — есть такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных».

Слово «сигнализирует» и заменяет различные раздражения, приходящие в большие полушария, «…и потому может вызвать все те действия реакции, организма, которые обусловливают те раздражения» (И. П. Павлов).

Теперь уже можно сказать, что «нет тех функций в организме, которые при известных условиях нельзя было бы возбудить, затормозить или извратить прямым или косвенным внушением. Слово, имея материальные корни, может производить и материальные изменения в организме человека» (К. И. Платонов).