ПСС (избранное)

Было во мне 25 килограммов живого весу,

Если б она догадалась, что я с нею в фантазиях делал,

То проявила ко мне капельку интересу.

Передо мной маячили стриженные затылки,

У доски отвечал отличник Григорьев Дима…

Ах, кабы она оказалась чуть-чуть педофилкой,

Может, и жизнь моя не прошла бы мимо.

А вдруг она была педофилкой,

Только боялась тюремного срока,

А я погибал такой нежный и пылкий,

Как к нам судьба оказалась жестока.

Ох, вы русские женщины! Я не могу

Лучше этим вы занялись бы,

Чем коней останавливать на бегу

И входить в горящие избы.

Вот когда надо было заниматься сексом

Биться, так сказать, в конвульсиях пароксизма,

А не прощаться со своим бестолковым детством

И не бороться против южноафриканского расизма.

Сейчас я это делаю через силу,

А вокруг, согласно телесюжетам,

Бродят только подлые педофилы,

А педофилок по прежнему нету.

Из меня уже сыпется песок и опилки,

За либидо ушедшее мне обидно,

Мне теперь нужны бы геронтофилки,

Но их тоже что-то не видно.

Кстати, Маркеса я так и не осилил,

Перечитал «Лолиту» - не возбудился ни капли.

Короче понял, что место мое в могиле,

Ознакомившись с тем, что сказал о. Всеволод Чаплин.

Как там в Ливии, мой Постум…

Еще вчера он был мысли светильник

Своего народа отец,

А сейчас положили его в холодильник

Как фарш или огурец.

Выстроились в очередь к холодильнику

Жители любознательные,

Родители детям дают подзатыльники:

«Не шалите, смотрите внимательно».

Снимаются на фотографии

Семейства улыбающиеся

Рядом с телом Муамара Каддафи

Разлагающимся.

«Зик транзит глория мунди».

Но дорогие граждане,

А кто здесь, простите, судьи?

И где, извиняюсь, присяжные?

Лежит в крови и грязи

Труп не захороненный,

А его принимал Саркози

Его обнимал Берлускони.

Оно, конечно, грустно оказаться

В холодильнике с дыркой в виске,

А надо было думать с кем целоваться

И обниматься с кем.

Многие имеют печальный опыт

Общения с этими ребятами.

С лидерами единой Европы

И агрессивного блока НАТО

Это такая порода,

Они дом родной матери

Разбомбят за ради свободы

И демократии.

Они уже не к первому народу

Применяют эти мероприятия,

Чтобы воссияла свобода

И демократия.

Не нужны им углеводороды,

Это клевета злопыхателей,

Они озабоченны лишь свободой

И демократией.

Подавали лучше бы в баре, блядь,

Они ананасную воду,

Чем повсюду трудящимся впаривать

Демократию и свободу.

Полковник не генерал

Оказался стойким солдатом -

Восемь месяцев провоевал

С агрессивным их блоком НАТО.

Уж бомбили, бомбили ее,

Ракет извели до хрена

В конце октября пришла в Ливию

Арабская весна.

Освобожденный народ

Ведет себя очень достойно -

Пляшет, песни поет,

Глумится над телом покойного.

Ждем, запасшись поп-корном,

Как в радостное далеко

Двинутся освобожденные

Трудящиеся Востока.

Крылья Родины

В предвкушении выборов

За пустое, в общем-то, дело

Был посажен Матвей Крылов

Представитель партии левой,

И за пару огненных слов

Как спасти родную державу

Привлечен Константин Крылов

Представитель партии правой.

Руководство нашей страны

Шьет им дело белыми нитками,

Им Крыловы здесь не нужны

Им нужны Ужовы с Улиткиными.

Вот Крыловых срезали влет,

Дальше будет черед Соколовых,

А когда-нибудь через год

Доебутся до Воробьевых.

У российского, у орла

Две главы, два клюва, две выи,

Но ни правого нет крыла

И ни левого у России.

Я хочу сказать, господа,

Сколько б вы людей не закрыли,

Не увидите никогда

Вы мою Россию без крылий.

Ведь над ней кружат, как над бездной,

Серафимы в преддверии рая,

Ну а против них бесполезна

282-я.

А нашему последнему арабскому другу

Асаду Башару

Пожелаем не поддаваться испугу

И задать им всем жару.

Предчувствие гражданской войны

 Dec. 6th, 2011  

Обкуренные демократы в дредах и в джинсах

Роют окопы на Волоколамке,

Чтобы воспрепятствовать дивизии им. Дзержинского

Ввести в Москву БТРы и танки.

Девушка провожала на позицию милого,

Собирала в вещмешок траву и провизию.

Он уходил в ополчение им. генерала Панфилова,

Чтобы не пустить в Москву имени проклятого поляка дивизию.

А бойцы дивизии им. великого чекиста,

Запизженные кавказцами и старослужащими,

Вытягивают тонкие шеи из камуфляжей нечистых

И озираются по сторонам с ужасом.

Вокруг них стоят дворцы Рублевки,

Взрываются феерверки , визжат бляди.

А бойцам выдали автоматы и снайперские винтовки,

Чтобы они защищали счастье этого дяди.

Они поминутно засыпают, как все в нашей армии

Ночами драющие унитазы,

Просыпаясь, хватаются за пакеты санитарные,

Пытаясь выполнить команду «Газы!».

А панфиловцы видят цветные сны,

Ковыряясь лопатами в лужах говна.

Вот так будет выглядеть на просторах нашей страны

Приближающаяся гражданская война.

На площади Манежной-2

К годовщине молодежных протестов в Москве.

Мы наденем чистые одежды

И под крик шального воронья

Встретимся на площади Манежной

Около Кремля.

Мы давно оставили надежды

В доброго царя.

Обжигает нас колючий, снежный

Ветер декабря.

Позади кремлевские мерлоны

Да курантов звон.

В пластиковых панцирях, как клоны,

Ждут бойцы ОМОН.

Скоро в храмах потускнеют фрески

Лики старины,

Зазмеятся всюду арабески

Под напев зурны.

Перед ними ежится планета,

Вся дрожа,

А у нас с собою ни кастета,