ПСС (избранное)

Ни ножа.

Но под тонкой курткой сердце грея

Посреди скорбей,

Ты хранишься в фотогалерее

Нокии моей.

Мрачная кирпичная твердыня,

«Космонавтов» строй.

Навсегда зажаты между ними

Мы с тобой.

И ломая елку из Китая,

Чтоб кидать в ментов,

Говорит мне друг: «Воспряла  Русь Святая

Ну а ты готов?».

Мы готовы, храбрые фанаты,

Все словно один.

Серафимы ясны и крылаты

Смотрят из-за спин.

Наши жизни - легкие былинки

На полях Руси.

У Непрядвы или у Неглинки

Мать заголосит.

Впереди не жители Кавказа -

Русские менты.

Строем бронированные КРАЗы

Фары их желты.

Все ясней, все неизбежней финиш

Сквозь сигнальный дым.

Никогда меня ты не увидишь

Больше молодым.

Скоро в зимнем загустевшем мраке

Через всю Москву

Повезут нас в черном автозаке

Полюбить тоску.

Отпоют нас синие метели,

Тихий плач Мобил.

Знать Святой Георгий Церетели

Змея не добил.

Если долго чалится на зоне,

Срок я получу,

К чудотворной Иверской иконе

Ты поставь свечу.

И когда под вечер тучей черной

Двинулся ОМОН,

Высветил твой номер телефонный

Нокиа смартфон.

На площади Манежной-1

Когда-то с той равнины невеселой

Ушла орда.

Теперь здесь тихо доживают села

И города.

О, Русь моя! Супруга грешная! До боли

Из тьмы болот

Пронзил тебя стрелой татарской древней воли

Трубопровод.

Висит какой-то сладковатый запах

Так пахнет смерть

И по нему с востока и на запад

Качают нефть.

Та нефть – гнилая кровь  России

Сочится в мир,

Клыком вонзился и соси, соси ее

 Родной вампир.

 Россия бабочка на ту иглу пришпилена

Павлиний глаз.

Над нею, осознав ее бессилие,

Царит Кавказ.

За триста лет, куда только не рыпались

Все суета.

Вот, наконец, не танками, но джипами

Москва взята.

И вечный бой! Вот по Рублевке мчится

Их караван.

Встал на Манежной площади столицы

Лебяжий стан.

Там ханской сабли древнее железо

Сирены вой.

И тоненькая линия отреза

Под головой.

Как дать отпор неведомой угрозе?

Ответа нет.

И  Русь летит в горящем бензовозе

На красный свет.

Дума

Я надену свежую рубаху

На свое пожилое тело

И пойду на проспект Сахарова

Повязавши ленточку белую.

А может ну его на хер, а?

Чего перед Новым Годом

Тащится на проспект Сахарова

С незнакомым народом?

Не мальчик я и не девочка,

Там не моя атмосфера,

И моя ленточка белая

Стала скорее серой.

Нет, идти все же надо

Даже мне инвалиду,

Так как горит досада

И горькая обида.

Я себя под Путиным чистил,

В стихах прославлял, как мог.

А оказалось я хипстер

И еще бандерлог.

А моя ленточка белая

Это просто гандон,

И все по заказу я делаю,

И есть у меня айфон.

Не пугайте меня рабочими,

Поскольку рабочий я сам.

Обидно читать, между прочим,

Что я ебанный в рот баран.

Но и от оппозиции отчуждение

Мы не зря ощущали,

И вот пришло подтверждение

Немцов нас назвал овощами.

Не вернешь обратно сказанное слово

Оказалось, что я – угрюмый такой исполин

Не более чем овощ для Немцова

И не более чем пингвин.

Скопился на сердце груз этих обид

И нет никому больше веры,

С одной стороны начальство хамит,

С другой - оппозиционеры.

Так и стою на распутье дорог

Меж двумя кучами кала

Для одних я пингвин, для других бандерлог

(Нашлись буревестник и Каа)!

И всех нас в бездонный ров

Ведут за собой как слепцов,

Одних - кукловод Сурков,

Других – кукловод Немцов.

Запуталось все, не найти концов,

Зубы скрипят от боли.

Но вообще, кто такой Немцов?

Родственник он мне, что ли?

Путин по жизни гораздо главней

В сравнении с Немцовым,

Который вроде бы и еврей,

Но совсем не так распальцован.

Поэтому я пойду на проспект

Имени Сахарова,

Чтобы сказать руководству – Нет!

И что они нас затрахали.

В Фейсбуке, ЖЖ и Твиттере

Мы будем ругаться матом,

Поскольку они не выполнили

Предъявленный им ультиматум.

Немцов же снова и снова

На митинге будет освистан,

Если опять не даст слова

Героям – националистам.

Постпраздники

Новый Год прошел, а я еще жив,

Отгремела канонада петард.

Удивляюсь, щелки глаз приоткрыв,

Как силен небесный мой бодигард.

Ох, как пил я и как ел на разрыв,

Ощущаю до сих пор передоз.

Дед Мороз погиб, а я еще жив,

Был зарезан в Душанбе Дед Мороз.

Наступила на Руси тишина,

Не случится здесь ни бурь и не гроз,

Пока не переживет вся страна

Послепраздничный свой токсикоз.

А до этого на стогны Москвы,

Где царили только пряник и плеть,

Вышли те, кто были ниже травы -

Взбунтовалась социальная сеть.

Прошумела по притихшей столице

Многоликая народная гуща,

Возглавляли ее светские львицы

Популярные телеведущие.

Выступали отставные политики,

Как у Штирлица «бывший министр Краузе»,

Выступали музыкальные критики,

Промолчал лишь товарищ маузер.

Не фигачила полиция палками,

Не ломала ребра первому встречному,

Даже свадьба Пугачевой и Галкина

В том контексте была еле замечена.

Но по-прежнему не ясен вопрос

В нашем обществе, разъятом на части,

Кто из лидеров, изжив токсикоз,

Поведет переговоры с их властью?

Что за пакт между собой заключат

На торжественном приеме во фраке

От восставшего народа – Собчак,

А от власти воровской - Канделаки.

А посредником у них Кудрин мудрый.

Вот сбываются надежды народные -

Отпираются ворота у тюрем,

Выпускаются полит заключенные.

Стало жарко одиозным фигурам,

И на радость трудовым миллионам

Был расстрелян как собака В. Чуров,

Оказавшийся английским шпионом.

Выбираем президента мы честно,

На ТВ все объективно и смело,