ПСС. Том 01. Детство. Юношеские опыты

Это была одна изъ тхъ головъ, которыя такъ часто писалъ Гвидо — нжная, блдная, проницательная — безъ обыкновеннаго такого рода людямъ выраженія грубаго и самодовольнаго невжества; онъ не смотрлъ въ землю; напротивъ, взоръ его былъ устремленъ впередъ и, казалось, онъ смотрлъ на что то, находящееся вн этого міра. Какимъ образомъ бросило Небо эту голову на плечи монаху его ордена, знаетъ лишь оно само; но она лучше бы пристала брамину, и ежели бы я встртилъ ее въ долинахъ Индостана, я бы почтилъ ее. —

Остальной видъ его наружности можетъ быть переданъ въ нсколькихъ чертахъ. Легко можно было обозначить его; потому что въ немъ не было ничего ни привлекательнаго, ни другого, исключая того, что̀ выраженіе длало такимъ: онъ былъ худъ, щедушенъ, ростомъ немного выше обыкновеннаго; фигура его не теряла общаго выраженія достоинства отъ складки впереди; но это было положеніе просителя; какъ теперь представляется онъ моему воображенію, онъ этимъ боле выигрывалъ, чмъ проигрывалъ. —

Сдлавъ въ комнат три шага, онъ остановился и положилъ лвую руку на грудь (въ правой онъ держалъ большой блый посохъ, съ которымъ онъ странствовалъ). Когда я вплоть подошелъ къ нему, онъ ввелъ себя маленькимъ разсказомъ о нуждахъ своего монастыря и бдности своего ордена, — онъ сдлалъ это такъ просто, такъ мило и такая скромность видна была въ его ліц и взглядахъ, что надо было мн быть заколдовану, чтобы не быть тронуту этимъ. —

Нтъ, была лучше причина: мн было предопредлено не дать ему ни копйки. —

Монахъ.

Кале.

«Да, это правда», сказалъ я, отвчая на его поднятіе глазъ кверху, которымъ онъ заключилъ свою просьбу. — «Да, это правда, помогай Богъ тмъ, которые не имютъ другой помощи, какъ милосердіе людей; но я боюсь, что милосердіе далеко недостаточно для столькихъ безпрестанныхъ и большихъ требованій, которыми утруждаютъ его». Когда я произнесъ слова: «большихъ требованій», взглядъ его упалъ на рукавъ своей рясы — я почувствовалъ всю силу этого довода. — «Я признаю это», сказалъ я — «грубое платье, и то одно въ три года, скудная пища — вещь не важная; но дло въ томъ — жалко, что и это добывается вашимъ орденомъ съ такими малыми усиліями, пользуясь частью, составляющей собственность хромыхъ, слпыхъ, старыхъ и убогихъ. Узникъ, который ложится на жалкую постель свою, ежедневно считая и пересчитывая дни своего несчастія, изнываетъ по этой-же части, которую вы отнимаете у него. Ежели бы вы были ордена de la merci, вмсто того чтобы быть ордена св. Франциска, какъ я ни бденъ, — продолжалъ я, указывая на свой чемоданъ, «съ радостью былъ бы онъ открытъ вамъ: для выкупа несчастныхъ». Монахъ поклонился мн. — «Но передъ всми другими», заключилъ я, «несчастные нашего отечества имютъ преимущество; и я оставилъ тысячи таковыхъ на нашемъ берегу». Монахъ сдлалъ движеніе головой, которое ясно выражало его сердечную мысль: «безъ сомннія не въ одномъ нашемъ монастыр есть бдность, ее довольно во всхъ углахъ этого свта». — «Но мы различаемъ», сказалъ я, положивъ руку на рукавъ его рясы въ отвтъ на его возраженіе: «мы различаемъ, добрый отецъ, тхъ, которые дятъ хлбъ своихъ трудовъ, и тхъ, которые дятъ хлбъ, пріобртенный трудами другихъ, имя совсмъ особый планъ жизни: жить въ бездйствіи и невжеств изъ любви къ Богу».

Бдный Францисканецъ не сдлалъ никакого возраженія; краска одну минуту покрыла его лицо, но не осталась. Казалось, натура совершенно уничтожила въ немъ начало непріязненности. Онъ мн не показалъ ея. Но выпустивъ изъ руки посохъ, который упалъ на его плечо, и прижавъ съ выраженіемъ покорности об руки къ груди, онъ удалился. —

Монахъ.

Кале.

У меня что то защмило въ сердц въ ту самую минуту, какъ онъ затворилъ за собою дверь. Пфа! сказалъ я три раза сряду, стараясь принять видъ беззаботности; но я не могъ этого сделать; каждый непріятный слогъ, произнесенный мною, представлялся опять моему воображенію.

Теперь я разсуждалъ, что я не имлъ никакого права на бднаго Францисканца; я могъ отказать ему, но одинъ отказъ долженъ былъ быть достаточно непріятенъ безъ прибавленія неучтиваго разговора. Я воображалъ себ его сдые волосы, пріятное лицо его, казалось, было опять передо мною и учтиво спрашивало меня: какую сдлалъ я вамъ обиду? и за что вы со мною такъ обошлись?» Я двадцать ливровъ далъ бы за адвоката. — «Я очень дурно поступилъ», сказалъ я самъ себ, «но я только что начинаю свое путешествіе — впродолженіи его я постараюсь выучиться хорошему обхожденію». —

La désobligeante.

 (Неодолжительная.)

Кале.