ПСС. Том 01. Детство. Юношеские опыты

Mons. Dessein возвратился, выпустивъ насъ изъ кареты и объявилъ [дам], что Графъ Л., ея братъ, только что пріхалъ въ гостинницу. Хотя я былъ безконечно доброжелателенъ къ этой [дам], но не могу сказать, чтобы случаю этому порадовалось мое сердце, и я не могъ удержаться, чтобы не сказать ей этаго; «потому что это обстоятельство пагубно, сударыня», сказалъ я: «одному предложенію, которое я намренъ былъ вамъ сдлать». — «Совсмъ не нужно разсказывать мн, какое было это предложеніе», сказала она, положивъ одну руку въ мою и прерывая меня: «Когда мужчина иметъ въ виду сдлать какое нибудь любезное предложеніе женщин, рдко бываетъ, чтобы женщина нсколько минутъ прежде не имла предчувствія о немъ». —

— «Природа вооружила женщину этимъ предчувствіемъ», сказалъ я: «какъ средствомъ предохранительнымъ». — «Но я думаю», сказала она, посмотрвъ мн въ лицо: «мн нельзя было ожидать ничего дурнаго и, сказать вамъ правду, я ршилась принять ваше предложеніе. Ежели бы это было (она остановилась одну минуту), я полагаю, ваше расположеніе заставило бы меня разсказать вамъ исторію о себ, которая возбудила бы лишь одно опасное чувство въ васъ во время путешествія — состраданіе». — Сказавъ это, она позволила мн. поцловать ея руку два раза и съ взглядомъ, въ которомъ выражалось столько чувствительности, сколько и нжности, она вышла изъ кареты, и сказала adieu. —

На улиц.

Кале.

Я никогда въ жизни не кончалъ такъ скоро двнадцати гвинейнаго торга; время казалось мн тяжело посл разлуки съ барыней, и каждая минута казалась мн за дв; это продолжалось до тхъ поръ, пока я не привелъ себя въ движеніе — я заказалъ сейчасъ же почтовыхъ лошадей и пошелъ въ отель.—

«Боже!» сказалъ я, услыхавъ, какъ городскіе часы били четыре, [и] вспоминая, что я былъ только немного больше часу въ Кале. «Цлый томъ приключеній можетъ вывести изъ этаго маленькаго времени жизни человкъ, сердце котораго сочувствуетъ каждой вещи, и который иметъ глаза, чтобы видть т вещи, которыя судьба безпрестанно разставляетъ на его пути, и который не пропускаетъ къ тому случаевъ. Пишу ли я съ пользою — или то сдлаетъ лучше другой — что за дло — это опытъ надъ человческой природой; я работаю для себя, и довольно: удовольствіе, которое я чувствую при этомъ, возбуждаетъ мои способности, лучшую часть моей крови, и усыпляетъ большую худшую часть. Я жалю о томъ человк, который, путешествуя отъ Дана до Бершебы, можетъ восклицать: все пусто! — и дйствительно оно такъ. Весь свтъ таковъ для того, который не обрабатываетъ плоды, которые онъ представляетъ». — «Я объявляю», сказалъ я, нжно соединивъ руки: «что я въ пустын нашелъ бы предметы, которые вызвали бы мою чувствительность; ежели бы я не нашелъ лучше, я бы устремилъ ее на какую нибудь нжную мирту, отыскалъ бы грустный кипрусъ, чтобы соединиться съ нимъ — я бы благословлялъ ихъ тнь и нжно благодарилъ бы ихъ за ихъ покровительство — я бы вырзалъ свое имя на нихъ; и клялся бы, что они — любезнйшія деревья всей пустыни; я вмст съ ними грустилъ бы, когда они теряли бы свою зелень, и когда они станутъ радоваться, я буду радоваться вмст съ ними. Ученый Смельфунгусъ[190] путешествовалъ отъ Болоніи до Парижа — отъ Парижа до Рима и т. д., но онъ выхалъ съ сплиномъ и разлитою желчью, и всякой предметъ казался ему безцвтнымъ и безобразнымъ; онъ написалъ отчетъ своего путешествія, но это не былъ отчетъ его путешествія, а отчетъ о его несчастныхъ и дурныхъ чувствахъ. Я встртилъ Смельфунгуса въ большомъ Portico Пантеона, онъ только что выходилъ изъ него. «Это больше ничего, какъ удобное мсто для птушинаго боя», сказалъ онъ. — «Я желалъ бы», сказалъ я: «чтобы вы ничего хуже не сказали про Венеру Медицискую», потому что, прозжая черезъ Флоренцію, я слышалъ, что онъ напалъ на эту Богиню и обошелся съ нею, какъ съ самою непотребною женщиною, безъ малйшей къ тому причины. — Я опять нечаянно встртилъ Смельфунгуса около Турина, когда онъ возвращался изъ своихъ дальнихъ странствованій. У него была цлая куча печальныхъ приключеній, которыя онъ разсказывалъ; онъ въ нихъ говорилъ о приключеніяхъ на мор и на суш — о канибалахъ, которые другъ друга съдаютъ — антропофагахъ[191] — онъ былъ живой обдираемъ и его мучили и съ нимъ поступали хуже, чмъ съ Св. Варфоломеемъ, во всякой гостинниц, въ которой останавливался. —

«Я объявлю это всему свту», вскричалъ Смельфунгусъ. — «Лучше бы вамъ объявить это своему доктору», сказалъ я. —

Мундунгусъ[192] съ огромнымъ состояніемъ сдлалъ весь кругъ, путешествуя изъ Рима въ Неаполь, изъ Неаполя въ Венецію, изъ Венеціи въ Вну, въ Дрезденъ, въ Берлинъ, не почерпнулъ ни одного великодушнаго разсказа или веселаго анекдота, но онъ путешествовалъ прямо, не смотря ни направо, ни налво, чтобы любовь или состраданіе не заставили его свернуть съ пути.