ПСС. Том 01. Детство. Юношеские опыты

Ахъ, какъ онъ славно игралъ! Въ наше время (а можетъ быть, и всегда такъ было) развилось несмтное количество музыкантовъ, которые не занимаются музыкой, ничего не умютъ играть, и вмст съ тмъ всегда и при всхъ имютъ дерзость играть и судить и рядить о музык. Иногда у этихъ безграмотныхъ Господъ точно есть талантъ, но къ несчастiю отъ лни или отъ убжденія, что подчиниться труду и общепринятымъ правиламъ значитъ подавить талантъ, взглядъ ихъ длается односторонним, руки неспособными, и сами они длаются очень непріятными. Бо́льшей частью жертвою этихъ Господъ длаются форте-піяно, на которомъ они екзекютируютъ свои фантазіи, состоящія изъ ряду диссонансовъ и консонансовъ, хотя и правильно, не имющихъ никакого смысла. — Эти Господа играютъ по слуху все, что́ слышутъ, и изкажаютъ лучшія вщи. Обыкновенно они удаляются отъ людей, основательно понимающихъ музыку, и даже съ презрніемъ отзываются о нихъ, называя ихъ педантами и Нмцами, произведенія же своихъ талантовъ отдаютъ на судъ людей, которые безразлично говорятъ «c’est charmant»[101] про шутку Албицкаго и Мендельсона. Сужденія ихъ о музык похожи на т сужденія, которыя я читалъ въ Французскихъ романахъ (по Французски позволительно врать — ужъ къ этому привыкли), напримръ: «Elle exécuta un charmant point d’orgue» или «une touchante mélodie en bémol».[102] Что же всего хуже, это то, что эти имянно Господа даютъ приговоръ всмъ талантамъ, имютъ апломбъ, непостижимый, когда сообразишь ихъ безграмотность. Мн случалось [87] видать ихъ сочиненія, наполненныя ошибками противъ контрапункта, орографіи и здраваго смысла; случалось видть своими глазами, какъ дирижируютъ они въ благородныхъ концертахъ, какъ безъ всякаго основанія махаютъ неровно палочкой, быстро оборачиваются то къ контрабасамъ, то къ флейтамъ, стараясь копировать капельмейстеровъ, которыхъ видали. Меня удивляло всегда въ такихъ случаяхъ, какъ цлая зала, наполненная народомъ, не расхохочется, глядя на эти несообразныя движенія. Сколько разъ краснлъ я за этихъ Господъ, слушая ихъ сужденія. Сначала пробовалъ я самымъ учтивымъ образомъ доказать имъ, что они не могутъ говорить о томъ, чего не знаютъ, но всегда неуспшно, les rieurs étaient de leurs côtés,[103] поэтому я теперь только слушаю и продолжаю краснть. Что люди всегда любятъ говорить о томъ, чего не знаютъ, это слабость общая всмъ. Что можно любить музыку и имть талантъ, но не посвятить себя ей, это тоже я понимаю, но почему ни о какой наук, ни о какомъ художеств нельзя услыхать столько совершенно безсмысленныхъ разсужденій, какъ о музык, и съ такою огромною самоувренностью, я не понимаю.

Васенька принадлежалъ къ числу безграмотныхъ и свтскихъ музыкантовъ, но съ тмъ только исключеніемъ, что, несмотря на его лнь, онъ такъ хорошо чувствомъ понималъ и игралъ всякую вщь по слуху, что въ отношеніи исполненія нечего было желать, но зато разсуждалъ онъ о музык, какъ дитя, по незнанію и, какъ Бахъ, по самоувренности. Сколько разъ меня, который съ 16-ти лтъ началъ серьезно и не перестаю до сихъ поръ заниматься наукой музыки, онъ ставилъ въ ничто и заставлялъ молчать какимъ-нибудь до того безграмотнымъ и высокопарнымъ аргументомъ, что я видлъ, что заставить его согласиться со мною нельзя, иначе какъ объяснивъ ему всю теорію музыки съ самаго начала, что́ было бы слишкомъ долго. Я помню у насъ былъ разговоръ по тому случаю, что, не помню, въ піес, [88] Васенька имитацію въ басу назвалъ фугой.

— «Послушай, какъ хорошо я продлалъ фугу».

— Такъ это не фуга, a имитація, говорю я.

— Вчно ты споришь, ну какъ же не фуга. Вотъ теб rondo Бетховенской сонаты. Разв это не фуга. Ну и моя точно то же. Ну имитація, прибавилъ онъ, видя, что я не соглашаюсь, только это разныя названія одному и тому же.

— Нтъ, не одно и то же, потому что у тебя мотивъ иметъ одно основаніе тонику какъ въ тем, такъ и въ подражаніи, а тамъ сначала мотивъ иметъ основаниемъ тонику, а потомъ доминанту.

— Ну началось — des grands mots vides de sens.[104] Я ничего не понимаю, что́ ты толкуешь. Какое отношеніе иметъ тутъ le ton dominant?[105]

— Le ton dominant c’est le ton mineur.[106]

— Ну такъ что жъ?

Я замолчалъ, и Васенька былъ убжденъ, что я, а не онъ говорилъ слова безъ смысла, и что я виноватъ, что онъ меня не понимаетъ, и что я про доминанту сказалъ только, чтобы пощеголять словцомъ.

Шарлатанство въ чемъ ужасно, что они нкоторые музыкальные термины присвоили въ свой языкъ и понимаютъ ихъ совсмъ навыворотъ, напримръ фуга у нкоторыхъ значитъ «avec fugue»[107] и т. д., однимъ словомъ, такъ же переврали, какъ изъ «negligé»[108] вышло «негляже», изъ «promener»[109] — «проминать».