Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

Все тоже. Почти не пишу. Работалъ немного Камень. Но, кажется, хорошо,327 плодотворно думаю. Дня два тому назадъ былъ въ удивительномъ, странн[омъ] настроеніи: кроткомъ, грустномъ, смиренномъ, покорномъ и умиленномъ. Хорошо.

Часто меня посѣщаютъ, и328 четвертаго дня я вздумалъ записать, кто да кто были? Были: 1) Отъ Гиля убившійся въ шахтѣ крестьянинъ. Я329 послалъ его къ Голднбл[атту]. 2) Потомъ солдатка о возвращеніи мужа. Я написалъ ей прошеніе. 3) Потомъ ребята съ желѣзн[ой] дороги. Отобралъ имъ книжки. 4) Потомъ барыня изъ Тифлиса о религіозн[омъ] воспитаніи. Высказалъ ей, что думалъ. Въ понедѣльникъ, вторникъ тоже не меньше посѣтителей. Такъ что хорошо.

Записать:

1) Все о томъ же: какъ мнѣ представляется все растущимъ, расширяющимся, но это иллюзія: безконечно растущаго, расширяющегося не можетъ быть. Для безконечнаго нѣтъ ни большаго, ни меньша[го]. Такъ что то, что мнѣ кажется растущи[мъ], расширяющимся, есть движеніе, завершающееся кругомъ: — змѣя, кусающая хвостъ.

2) Очень важное для статьи: Новая жизнь. Главная ошибка борющихся съ существующимъ зломъ та, что хотятъ бороться извнѣ. Перестроится міръ не извнѣ, а изнутри. И потому вся энергія на внутреннюю работу.

3) Еще важнѣе: Время есть неспособность видѣть себя всего сразу. Или: возможность по немногу видѣть себя всего. Я моментъ тому назадъ и я сейчасъ — два разные предмета, — я не могу ихъ видѣть, сознавать вмѣстѣ вдругъ, и потому я ихъ вижу во времени. Или: благодаря времени я вижу, сознаю себя всего во всѣхъ моментахъ прошедшаго. Время есть способность видѣть, сознавать два предмета въ одномъ и томъ же пространствѣ. Я330 въ прошедшемъ и я въ настоящемъ — эти два предмета. — Мы говоримъ: человѣкъ имѣетъ способность воспоминания. Воспоминанія нѣтъ, а есть я (ограниченное предѣлами сознаніе Бога), кот[орое] сознаетъ331 рядъ своихъ я, проявляющихся одно за другимъ, т. е. во времени. Если спросишь, какъ можно безъ времени332 познать себя ребенкомъ, молодымъ, старымъ, то я скажу: Я, совмѣщающій въ себѣ ребенка, юношу, старика и еще что-то, бывшее прежде ребенка, и есть этотъ отвѣтъ.

Пространство же есть неспособность видѣть, сознавать себя однимъ безъ отношенія къ другимъ существамъ, или: возможность видѣть, сознавать много предметовъ въ одно и тоже время. Пространство есть возможность видѣть, сознавать333 нѣсколько предметовъ въ одно и тоже время. Я въ одно и тоже время чувствуетъ, сознаетъ себя и свои предѣлы, состоящ[іе] изъ существъ.334

4) Матерьялистъ говоритъ: «увертюра, к[оторую] играетъ органъ, происходитъ отъ органа и производится имъ. Вотъ трубы, вотъ барабаны, вотъ литавры, вотъ движущая пружина. Уничтожьте одну трубу, все разладится; уничтожьте пружину, все прекратится. Какихъ же еще доказательствъ, что увертюра Фрейшюца произошла отъ органа?»

— А почему же именно увертюра Фрейшюца? — спрашиваете вы.

— «А потому, что было и есть безчисленное количество органовъ, которые335 производи[ли] всякія сочетанія звуковъ. Нескладныя сочетанія разрушали органы, а складныя, какъ увертюра Фрейш[юца], остались. А вы вносите какую-то ненужную величину: композитора. Все и безъ композитора очень просто и ясно».

31/VII 04. Я. П.

Все не работается. Написалъ письма не интересныя. Разстройст[во] желудка. Ѣздилъ верхомъ: грустно, печально, хотя и не дурно. Записать:

1) Если не любишь кого нибудь, то старайся вспоминать336 о немъ, видѣть въ немъ все хорошее, главное — постарайся съ усиліемъ, жертвой сдѣлать ему добро, и ты спасешься отъ нелюбви.

2) Неясное: соединяетъ во единое различн[ыя] я (во времени) любовь къ себѣ, воспоминаніемъ; соединяетъ во едино свое я съ другими существами любовь къ міру, къ Богу, къ внѣшнему.

2/VIII 04. Я. П.

Все не пишется. Рѣшилъ вчера сначала безъ поправокъ или почти безъ поправокъ писать о значеніи религіи. И хорошо обдумалъ это. Съѣхались всѣ сыновья провожать Анд[рюшу] и Ольга. Война волнуетъ, но меньше, п[отому] ч[то] паръ пошелъ въ работу. Записать то, что вообще, и что къ статьѣ о религіи. Именно:

1) Слушая музыку и задавая себѣ вопросъ: почему такая и въ такомъ темпѣ, впередъ какъ бы опредѣленная послѣдовательность звуковъ? я подумалъ, что это отъ того, что въ искусствѣ музыки, поэзіи, художникъ открываетъ завѣсу будущаго — показываетъ, что должно быть. И мы соглашаемся съ нимъ, п[отому] ч[то] видимъ за художникомъ то, что должно быть или уже есть въ будущемъ. Тоже — и въ высшей степени — въ нравственной проповѣди, въ пророчествѣ.

2) Пришло въ голову восторженно блаженное состояніе женщины красавицы, знающей, что ею любуются, въ то время какъ она слушаетъ прекрасную музыку и знаетъ, чувствуетъ, что на нее смотрятъ.

3) Буду писать прямо въ статью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы