Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

3) Мы такъ привыкли къ болтовнѣ объ общемъ благѣ, что уже не удивляемся на то, какъ человѣкъ545 не дѣлая никакого дѣла, прямаго труда для общаго блага, не высказывая никакой новой мысли, говоритъ о томъ, что, по его мнѣнію, нужно дѣлать, чтобы всѣмъ б[ыло] хорошо. Въ сущности, вѣдь ни одинъ человѣкъ не мож[етъ] знать хорошенько, что ему самому нужно для его блага, а онъ съ увѣренностью говорить о томъ, что нужно для всѣхъ. Это — особенная черта только нашего времени. Платонъ, Солонъ, Конфуцій,546 Сенъ Симонъ, Фурье, Овенъ высказываютъ547 новые идеалы и новые законы; рядовые люди работаютъ для себя, своей семьи, своей общины, предлагая свои мнѣнія о ближайшихъ интересахъ; но что такое, какое значеніе всѣхъ этихъ разговоровъ и статей о всѣмъ извѣстномъ и надоѣвшемъ?

4) Записано: Я дѣлаю то, что есть. Это значить то, что жизнь нетолько моя вся отъ рожденія до смерти, т. е. я, какой я сталъ во всю жизнь, но и жизнь всего міра, все это есть, но мнѣ не видно по моей ограниченности; это открывается мнѣ по мѣрѣ моего движенія въ жизни. Это есть, а я дѣлаю это. Въ этомъ жизнь.

5) Жизнь моя открываетъ мнѣ меня самаго. Въ этомъ открытіи себя и есть жизнь. Вся моя жизнь есть одинъ поступокъ.

И поступокъ этотъ совершенъ. Я только не знаю его. — Что же, стало быть, человѣкъ не свободенъ? — Отчего? Я дѣлаю себя и жизнь. И то, что я дѣлаю, этого самаго и хочетъ Богъ. Тѣ отступленія, к[оторыя] я дѣлаю отъ прямого направленія воли Бога,548 для меня важны,549 лішая меня блага, но (для Бога) для общаго хода жизни такъ ничтожны, что различіе ихъ незамѣтно. Воля Бога — какъ бы цилиндръ, въ предѣлахъ к[отораго] направляется моя воля, давая мнѣ благо или зло, но во всякомъ случаѣ550 не выходящая изъ воли Бога. Убійство сейчасъ дурно, дурно для того, кто его совершаетъ, но послѣдствія его: раскаяніе, жалость, возмущеніе производятъ тоже благотворное дѣйствіе, какъ и добродѣтель самопожертвованія, любви.



Андрюша сейчас уѣзжаетъ въ П[етербургъ]. Какъ не могу любить однаго, такъ не могу не любить другаго.

30 Янв. 1905. Я. П. Е. б. ж.

Нынче 1 Февр. 1905. Я. П.

Все пишу свою Ед[иное] на пот[ребу]. Или плохо идетъ, или вовсе не идетъ, и продолжаю быть въ состояніи «не стòитъ».551 Все яснѣе тщета и глупость политич[ескихъ] интересовъ. Съ Сережей б[ыло] непріятно. Я б[ылъ] не добръ. И страдаю за это. Лева б[ылъ] у Царя, и я радъ этому. Странно сказать, что это совсѣмъ освободило меня отъ желанія воздѣйствовать на Царя. Удивительныя свѣденія изъ Гурiи, какъ они упразднили правительство и освободились,552 одновременно стали вести лучшую жизнь и стали болѣе свободны. Записать надо очень важное, не знаю, осилю ли. Два дня писалъ понемногу воспоминанія. Записать надо вотъ что:

1)553 Жизнь моя и всякая жизнь изъ себя есть сознаніе, признаніе собою554 одной части555 духовнаго и потому безконечнаго, безпредѣльнаго существа. То, что я есмь только часть его, я сознаю по тѣмъ предѣламъ, к[отор]ые отграничиваютъ меня отъ Всего; и предѣлы эти я не могу представлять себѣ иначе, какъ только веществомъ. Предѣлы эти — мое тѣло и все меня окружающее. То же, что я есмь часть духовнаго, слѣдовательно, безконечнаго, безпредѣльнаго существа, я сознаю по тому измѣненію, движенію,556 происходящему и въ моихъ предѣлахъ и внѣ ихъ, движенію, которое соединяетъ меня со всѣмъ и составляетъ сущность жизни.

Какъ матерія, вещество не существуетъ само по себѣ, а есть только то, что отдѣляетъ меня отъ Всего,557 слѣдоват[ельно] безконечнаго и безпредѣльнаго существа, такъ и измѣненіе, движеніе, происходящее въ моихъ предѣлахъ и внѣ ихъ, не существуетъ само по себѣ, а есть только то, что соединяетъ меня, отдѣленнаго отъ Всего, съ тѣмъ, отъ чего я отдѣленъ. Какъ вещество558 есть только п[отому], ч[то] я отдѣленъ,559 такъ что, если бы не б[ыло] меня, не б[ыло] бы никакого вещества, такъ и движеніе есть только п[отому], ч[то]560 часть духовнаго существа, к[оторую] я сознаю собою, отдѣлена отъ Всего и стремится соединиться со Всѣмъ; такъ что, если бы не было моего отдѣленія отъ Всего, не б[ыло] бы и никакого движенія. И потому я представляюсь себѣ веществомъ въ движеніи, отдѣленнымъ этимъ движеніемъ отъ561 движущегося вещества Всего.

Все, что движется, мнѣ представляется движущимся, въ сущности же562 уже есть и всегда было и будетъ то, къ чему, по направленію чего движется что либо. Вся моя жизнь отъ рожденія и до смерти — не смотря на то, что я могу находиться въ началѣ или серединѣ ея — уже есть; и то, что будетъ, также несомнѣнно есть, какъ и то, что было. Также есть и все то, что будетъ съ человѣческимъ обществомъ, съ планетой землей, съ солнечной системой; я только не могу видѣть всего, п[отому] ч[то] я отдѣленъ отъ Всего. Я вижу только то, что563 открывается мнѣ по мѣрѣ моихъ силъ. Я живу и, переходя отъ однаго состоянія въ другое, вижу (такъ сказать) внутренность жизни. И, кромѣ того, главное, имѣю радость творчества жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы