Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

То, что все,564 что составляетъ мою жизнь, уже есть, и вмѣстѣ съ тѣмъ я творю эту жизнь, не заключаетъ въ себѣ противорѣчія. Все это есть для565 высшаго разума, но для меня этого нѣтъ, и я имѣю великую радость творить жизнь въ тѣхъ предѣлахъ, изъ к[отор]ыхъ566 не могу вытти. Если допустить Бога (что необходимо для разсужденій въ этой области), то Богъ творитъ жизнь нами, т. е. отдѣленными567 частями своей сущности.

2) Движеніе есть борьба отдѣленнаго568 духовнаго существа569 съ смертью, съ тѣмъ, что мы называемъ инерціей. <Вещество570 есть предѣлъ духовнаго существа. Если бы не б[ыло] отдѣленнаго духовнаго существа,571 не было бы вещества и не было бы движенія. Какъ только есть вещество и движеніе, то непремѣнно должно быть отдѣленное духовное существо.>

Запутался, усталъ. Первое, до 2-го, кажется, верно и понятно.

Не писалъ сто лѣтъ, т. е.572 18 дней. Нынче 18 Февр. 1905. Я. П.

Былъ слабъ умственно все это время.573 Печень. Нынче посвѣжѣе. Все писалъ Ед[иное] на потр[ебу]. И все плохо. Все нѣтъ конца. Кругъ Чт[енія] мнѣ не понравился. Страховъ взялъ на себя работу. И я очень радъ. Записать надо, хотя и не многое, но, какъ кажется, важное. Теперь вечеръ, и боюсь, что не осилю.

1) Если будетъ жизнь — гдѣ бы и к[ак]ая бы она ни была, или иначе, если есть жизнь, то есть и я. Жизнь это — я. Безъ меня нѣтъ жизни. Это очень важно. Это отвѣтъ на вопросъ: кончается ли жизнь со смертью? Если бы съ уничтоженіемъ я, т. е. сознанія, уничтожалась жизнь, то я бы сказалъ и зналъ, что уничтожается и я. Но жизнь продолжается, поэтому должно продолжаться и я. Жизни нѣтъ безъ я.574 Когда я вижу, что человѣкъ умираетъ, и575 мнѣ перестаютъ быть видимы проявленія его сознанія, то это не доказываетъ того, чтобы уничтожилось то, что сознаетъ.

2) Безъ отдѣленія я отъ Всего нѣтъ ни вещества ни движенія.

3) Вещество можетъ быть только при движеніи; движеніе — только при веществѣ.

4)576 Жизнь представляется намъ нелѣпостью только тогда, когда мы принимаемъ иллюзію я за нѣчто реальное.

5)577 Понять иллюзію своего я и реальность своего я — одно и тоже.

6) Сознаніе есть во всякомъ случаѣ причина и вещества и движенія.

7) Гаданіе (въ древности) есть ничто иное, какъ желаніе рѣшенія по волѣ Бога. Воля эта, разумѣется, не открывается по внутренностямъ жертвеннаго животнаго, а по религіозному опредѣленію жизни и вытекающ[ему] изъ этого опредѣленія руководству поведенія. Такъ что578 мотивъ гадан[ія] законенъ; не законенъ способъ рѣшенія.

8) Вспомнилъ, какъ удивительно всѣ событія моей жизни отклоняли меня отъ честолюбивой, тщеславной карьеры. И Барятинскій, и Левинъ, и Философовъ, и....

9) Ничто не движется. Намъ кажется только, что все движется, п[отому], ч[то] мы не можемъ видѣть всего.

(Скверно все записалъ.)

24 Февр. 1905. Я. П.

Началъ писать Корн[ея] Вас[ильева]. Плохо. — Все слабъ. Занима[лся] Кругомъ Чтенія. Хочется записать о жизни.

1) Я — это сознаніе въ предѣлахъ. Предѣлы эти представляются мнѣ движущимся веществомъ. Предѣлъ вещест[ва] — мое тѣло, та часть движущагося вещества, к[оторую] я признаю собою. Предѣлъ движенія — моя жизнь, — та часть579 вещественнаго движенія, к[отор]ую я признаю собою.

Если бы б[ыло] сознаніе Всего, то не б[ыло] [бы] ни вещест[ва], ни движенія. И точно также, если бы вовсе не б[ыло] сознанія, не б[ыло] [бы] ни вещества ни движенія.

<Сознаніе въ предѣлахъ выражается, представляется движущимся веществомъ, часть к[отораго] человѣкъ580 считаетъ собой.

Съ точки зрѣнія движенія, это581 — движеніе отъ рожд[енія] до смерти, к[оторое] я считаю собой; съ точки зрѣнія вещества, это — вещество моего тѣла, к[оторое] я считаю собою.>

Нынче 28 Февр. 1905. Я. П.

Писалъ Алешу, совсѣмъ плохо. Бросилъ. Поправилъ Паскаля и Ламенэ. Дописалъ Корнея. Порядочно.

1) Человѣкъ можетъ жертвовать благами жизни мірской только ради жизни вѣчной. Всякая жертва внѣ этой причины не есть жертва, а или подобіе ея, или ошибка, не разсчетъ.

2) Большинство людей живутъ такъ, какъ будто идутъ задомъ къ пропасти. Они знаютъ, что сзади пропасть, въ к[оторую] всякую минуту могутъ упасть, но не смотрятъ на нее, а развлекаются тѣмъ, что видятъ.

6 Марта 1905. Я. П.

Живу очень счастливо. Поправилъ Паскаля и Ламенэ. Просмотрѣлъ: «Единое на Потребу» и, кажется, больше не буду править. Тутъ Маша и К[оля]. Написалъ кое какія ничтожныя письма. Записать надо какъ будто важное:

1) Какъ смѣшны люди, изслѣдуя и большую и малую безконечность своими телескопами и микроскопами. Это все равно, что человѣкъ, отъискивающій своихъ знакомыхъ въ домѣ, въ к[отор]омъ, ему сказано, что никто никогда не жилъ и не можетъ жить. Безконечность582 есть только указаніе на то, что тамъ, гдѣ предметъ его изученія идетъ въ безконечность, какъ звѣзды и микробы,583 должна быть ошибка постановки вопроса, и изученіе ни къ чему не можетъ привести.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы