Птенчик

– В этом мире есть только один человек, за которого я готов убить. Это моя сестра. Твоя задача – не обижать Карлу, а моя – защищать вас обоих,– он сполз со стула, расплёскивая по стойке кофе.– В следующий раз, когда надумаешь падать, зови меня. Я помогу тебе устоять на ногах,– Оскар подмигнул Риккардо, и они с Лосём и Маэстро лениво потянулись к выходу.– Оп, дамы вперёд! – услышал Риккардо до того, как тяжёлая дверь закусочной хлопнула.

– Риккардо!

– О, чёрт, – Риккардо отодвинул тарелку с недоеденным сэндвичем и развернулся на стуле.

– Риккардо,– запыхавшаяся Далия пронеслась мимо столов к стойке.

– Чего тебе?

– Почему ты не предупредил меня, что задержишься?

– А как я должен был тебя предупредить?– Риккардо вытащил из сэндвича лист салата и запихнул в рот.

Далия завела руки за спину.

– Ты мог бы прийти ко мне, сказать, что голоден, и мы пообедали бы вместе.

– Нет.

– Я несу за тебя ответственность, Риккардо!

Школьники, сидевшие в «Крабовом утёсе», повернулись на Далию.

– Говори, пожалуйста, тише,– попросил Риккардо.

– Я полгорода оббегала в поисках тебя! Хорошо, что мальчики на стоянке подсказали, где тебя искать!

Риккардо покраснел.

– Какие мальчики?

– Обычные мальчики,– Далия пожала плечами,– которые сидят на велосипедной стоянке закусочной.

– Что ты им сказала?– Риккардо встал со стула.

– Что ищу Риккардо.

– Так и сказала?– допытывался Риккардо, впившись в Далию взглядом.– Только то, что ищешь Риккардо?

– Да. Я спросила, не знают ли они, где я могу найти Риккардо Бенитоса, за которым я приглядываю.

– Что делаешь?

Далия опешила.

– Приглядываю,– сказала она тихим голосом, и Риккардо под хихиканье кого-то из посетителей рванул на улицу, где его с нетерпением ждал Чак.

– Что, итальяшка?– крикнул он ему в спину.– Нашла тебя твоя нянька? Она за тобой присматривает, потому что ты тоже псих?

Риккардо, которому до «угла вонючек» оставалось несколько шагов, развернулся.

– Я убью тебя. Я убью тебя, Чак!

Он кинулся на Чака так быстро, что «живой щит» из пятиклассников не успел собраться, а теперь, когда Риккардо и Чак, вцепившись друг в друга, катались по земле, они не понимали, что им делать, поэтому с визгами ввалились в «Крабовый утёс», откуда выбежали уже с Далией, хозяином закусочной и любопытными школьниками.

– Так, парни, успокоились,– под шушуканье малышни бородатый мужчина оттащил Риккардо от Чака,– дракой ничего не решить.

– Он первый начал!– заорал Чак, тыча пальцем в Риккардо.– Он набросился на меня первым, мистер Мишелс!

Вытерев рукой кровь с разбитой нижней губы, Риккардо сказал Чаку:

– Я с тобой ещё не закончил, урод.

– Мистер Бенитос!– возмутился мужчина, и Чак демонстративно завыл.– Ваше поведение недопустимо! Порядочные юноши не ругаются и не дерутся!

– Плевать,– выпалил Риккардо, стукнув кулаком по стене «Крабового утёса», и поплёлся за велосипедом.

– Пойдём, приятель,– мистер Мишелс поднял Чака,– я угощу тебя молочным коктейлем за счёт заведения.

– Спасибо, мистер Мишелс,– проблеял Чак, прихрамывая то на правую, то на левую ногу.

– Риккардо,– Далия заглянула за угол, когда все разошлись.

– Оставь меня в покое,– процедил Риккардо, дёргая велосипедный замок.

– Почему ты напал на этого мальчика?

– ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Далия прижалась спиной к стене.

– Меня ты тоже ударишь?

Риккардо спрятал замок в карман.

–Куда ты опять собрался?

Он выкатил велосипед.

– Риккардо!

Перекинул ногу через седло.

– Домой. Не видишь, за мной мама пришла?

Далия посмотрела направо, а Риккардо повернул налево.

– Риккардо!

Он бездумно крутил педали, не представляя, куда и зачем едет, и наматывал круги по Деренвилю, пока не притормозил в конце Олм стрит. Дальше дорога вела в «трясину».

«Трясиной» местные жители называли неблагополучную часть города, отделённую от основной узкой дорогой (мёртвой дорогой), пролегающей между заброшенными домами с одной стороны и густым лесом, отгороженного кованым забором, с другой. Шесть безымянных улиц, гниющее водохранилище, небольшой мотель и бар при мотеле, – «трясина» манила молодых, где им наливали, не спрашивая документы, и старых, вырвавшихся из плена воя телевизоров и сморщенных жён.

В пятидесятых годах мэр неоднократно пытался избавиться от «трясины». Он намеревался слепить из Деренвиля – маленького, провинциального городка – культурный центр Флориды, сделать город открытым для туристов, и «трясина», чей вид вынуждал блевать среднестатистического американца, мешала ему, поскольку была своеобразным въездом в город, если на сорок первом шоссе свернуть раньше, чем предлагает дорожная карта.