Птичка для инквизитора

Ирен казалось, будто она ощущает магию, змеящуюся сквозь замочную скважину. Поддавшись мимолетному порыву, девушка наклонилась, чтобы проверить, так ли это. В это самое время дверь дрогнула. Гейл не стал окликать или стучаться. Он решительно надавил на дверь плечом. Замок выдержал, не поддался.

Ледяная капля пота сползла между лопаток.

«Вечная мать, пусть он подумает, что я сплю!» – взмолилась Ирен и медленно осела на пол. Следовало бы бежать, прятаться, но она не могла, безвольно наблюдала за тем, как дверь сотрясается от новых ударов. Потом все внезапно стихло.

Ирен прислушалась. Ушел или нет? Наверняка направился за солдатами, чтобы они высадили дверь. Или к хозяину за запасным ключом.

Взгляд Ирен метнулся к окну. Однажды оно уже ее спасло, не воспользоваться ли прежним, проверенным способом? Они на втором этаже, потолки невысокие. При определенной сноровке Ирен уцелеет. И она встала, сделала первый шаг, когда в спину ей полетел приглушенный досками приказ:

– Немедленно откройте, тьесса!

Ирен словно окаменела.

Не ушел!

И что теперь? Впустить? Но это верная смерть! И не впустить тоже.

– Тьесса!

Судя по голосу, Гейл стремительно терял терпение.

Взгляд Ирен заметался между окном и дверью. Бежать уже поздно, но и скидывать маску Селены пока рано.

Маску…

Перед мысленным взором всплыла недавняя картина: отраженное зеркалом благородное, некогда красивое, а ныне обезображенное лицо. Теперь понятно, почему Гейл его прятал. В некотором роде они похожи. Люди точно так же отворачивались от ведьм, как и от уродов. Обоих сопровождали суеверные страхи, презрение. Оба замкнулись в своем мирке, надели маски. Гейл – настоящую, Ирен – чужой образ.

И она шагнула к двери, повернула ключ. Ведьмы не прячутся. Не Дорианы. Да и разве Вечная мать не на стороне правды? Раз так, Ирен победит.

– Простите, я уже легла, милорд…

Ирен посторонилась, пропуская Гейла.

– Вам что-нибудь нужно?

Она избегала смотреть ему в лицо, сосредоточилась на зажатой в руке бархатной маске. Он так и не надел ее…

– Ах, да у вас кровь! – патетично всплеснула руками Ирен.

Гейл расшиб костяшки, когда пытался совладать с дверью.

– Давайте я перевяжу. Где-то тут был носовой платок…

Она засуетилась, под благовидным предлогом оставила за спиной опасного визитера, склонилась над дорожным ридикюлем.

– Вы все видели, поэтому хватит!

Слова Гейла огненным хлыстом полоснули по телу.

Ирен вздрогнула и выронила платок, медленно повернулась.

«Какой мелочи иногда хватает, чтобы закончить свои дни на плахе! – иронично прокомментировал внутренний голос. – Всего лишь увидеть брата короля без маски».

Но кто его так, почему? Никто в Энии не осмелился бы изуродовать герцога, а если бы сподобился, то о показательной казни шептались бы на каждой кухне.

– Вы по-прежнему боитесь взглянуть на меня, выходит, я прав, – с горькой усмешкой констатировал Гейл и в сердцах швырнул маску на пол. – Что в ней теперь проку, верно?

– Я… Я просто думала, вам это неприятно, ваша светлость.

Впервые за все это время Ирен осмелилась поднять глаза. Она ожидала увидеть на лице Гейла печать гнева, но прочитала лишь бесконечную усталость.

– Это можно вылечить.

Надо же, оказывается, Гейл Авелон тоже мог страдать! Удивительное, не вписывавшееся в прежнюю картину мира открытие. Ирен представляла его опасным хищником, безжалостным механизмом, а он оказался человеком.

– Неужели? – Кривая улыбка исказила шрамы. – Вы, вероятно, плохо рассмотрели мое уродство, миледи. Ну так любуйтесь!

Он пересек комнату и зажег лампу, безжалостно поднес ее к лицу, чтобы ни один рубец не остался незамеченным.

– Красавец, верно? Настоящий принц! – полные бессильной, злобной боли слова хлестали по щекам. – Вы ведь наведались в мою спальню, чтобы попробовать соблазнить, предложить себя. Мол, с королем не вышло, можно переключиться на его брата. Хорошенько смотрите, тьесса! Не стесняйтесь, можете упасть в обморок. Не вы первая, не вы последняя, я привык.

Поставив лампу на прикроватную тумбочку, Гейл вытянул ладони.

– И на них тоже посмотрите, тьесса. Ожоги зажили, но следы все равно остались. И больше никогда, слышите, – в голосе его звенела сталь, – не приближайтесь ко мне!

– Даже для того, чтобы перевязать вам руку? Кровь все еще идет, надо остановить ее, милорд.

– Кровь?

Гейл недоуменно моргнул. Он ожидал гримасы ужаса, отвращения – чего угодно, только не того, что Ирен невозмутимо поднимет платок и протянет ему.

– Ну да. Вы разбили костяшки. Если хотите, я сама… И мазь вам приготовлю. Ожог, конечно, старый, но можно попробовать. Шрамы я точно сведу, если…

Тут ее голос дрогнул: девушка осознала, какую непоправимую ошибку только что совершила.

– Если милорд захочет, – торопливо закончила она.

Гейл не ответил. Он пристально изучал Ирен, потом, нахмурившись, шагнул к ней. Она пискнула, непроизвольно уперлась ему рукой в грудь, когда пальцы Гейла ухватили ее за подбородок. От резкого движения шаль сползла на пол.

– Страх, я по-прежнему чувствую его. Но вы боитесь не моего лица. О нет, оно вас совсем не пугает, хотя должно. Напрашивается всего один вывод…