Птичка для инквизитора

В порыве притворных чувств Ирен прильнула к затянутой в перчатке руке. Внутренности оледенели, сердце на миг перестало биться. Вдруг он почувствует?.. Но Гейл не кликнул стражу. Он равнодушно позволил облобызать свою ладонь, после как ни в чем ни бывало уточнил:

– Где вы предпочли бы заночевать, тьесса? Я предлагаю проехать немного дольше и остановиться в Торне.

* * *

Ирен не спалось. Дневной разговор с Гейлом не шел из головы.

Отныне он следил за ней… Поверил ли? Официально травницы инквизицией не преследовались, но смерть Таисии бросала жирную тень на никогда не существовавшую Аннет Мардон, а вместе с ней и Селену. Ирен догадывалась, что не обошлось без колдовского воздействия. Не могла здоровая и крепкая Таисия скончаться от сердечного приступа! Раз так, стан потенциальных врагов пополнился.

Неизвестный страшил Ирен не меньше Гейла. Узнать бы его мотивы! Ирен все чаще задумывалась о череде смертей королевских певиц и боялась стать следующей. Вдруг все не совпадение, вдруг они все убиты. И что теперь? Постоянно оглядываться через плечо, подозревать всех и каждого?

Ополоснув лицо холодной водой из таза, Ирен накинула шаль и вышла в тонувший в полумраке коридор гостиницы. Лучше прогуляться, чем множить пустые попытки заснуть.

Впереди тускло мерцал огонек масляной лампы. Ориентируясь на него, словно на маяк, Ирен направилась к лестнице. Она старалась двигаться бесшумно, чтобы не привлечь внимание стражи и других постояльцев. Еще начнутся расспросы! Поди объясни тому же Гейлу, что она просто гуляет, а не замышляет злодейство.

Взгляд сам собой обратился в сторону номера, занятого герцогом. Ирен полагала, он уже спит, но нет, узкая полоска света, пробивавшаяся из-под двери, свидетельствовала об обратном. Поддавшись искушению, девушка развернулась и шагнула туда: всегда интересно, чем занят твой враг. К ее неописуемой радости дверь оказалась приоткрыта, и Ирен заглянула внутрь.

«Зеркало, зачем он занавесил зеркало?»

Она в недоумении уставилась на большой темный прямоугольник над каминной полкой. Очевидно, это гостиная. Ну да, вон виднеется кресло, диван…

Вздрогнув, Ирен попятилась, закусила губу – на пол возле камина легла густая тень.

Гейл подошел к зеркалу и, поколебавшись, сдернул с него покрывало. Он недвижно стоял, гипнотизируя амальгаму, а затем потянулся к завязкам бархатной маски.

– Ну же, имей мужество взглянуть на себя настоящего! – долетел до Ирен горький шепот. – Ты столько лет бегаешь от правды, но она никуда не денется, Гейл. Ты был и останешься уродом. Не хромым, и на том спасибо!

Хромым?

В памяти всплыли следы от ожогов на его руках. Так они вовсе не следствие работы, каких-то специфических ритуалов. Произошел некий несчастный случай…

Теперь Ирен точно никуда не уйдет. Она должна увидеть. И она увидела.

Услужливо освещенное канделябром зеркало отразило истинное лицо Гейла Авелона. Правая его сторона оказалась обезображена огнем, чудом сохранился только глаз. Левую наискось пересекали два шрама, подлиннее и покороче, словно следы когтей неведомого зверя. Один рассек бровь, второй – уголок рта. Привстав на цыпочки, Ирен подалась вперед, желая лучше рассмотреть их, совершенно позабыв о зеркале.

– Кто здесь?

Гейл резко обернулся. Пальцы смяли ненавистную маску.

Ирен не ответила. Задыхаясь, она со всех ног неслась к своему номеру, чтобы запереться изнутри.

Глава 12

Какую же ошибку она совершила! Даже не так, целую череду ошибок, которые привели к закономерному результату.

Ирен разбирал нервный смех. Прижавшись щекой к двери, она сотрясалась в молчаливых конвульсиях.

Вообразила себя всесильной! Думала обмануть Верховного инквизитора, легко и просто убить короля! Опьяненная первыми успехами, совсем забыла об осторожности – и вот расплата!

Ирен никогда не любила проповеди, но тут ей вспомнилась одна. Это было одно из тех воскресений, когда мать взяла их с братом в церковь. Покойная Джоан Дориан настаивала, чтобы они не выделялись, вели обычную жизнь. Частью ее были те самые проповеди в старом темном соборе на Рыночной площади Соля. Маленькая Ирен обычно не слушала священника. Куда больше ее волновали солнечные зайчики, яркими витражными пятнами прыгавшие по полу. Но ту проповедь она запомнила. В ней говорилось о гордыне. О человеке, который возомнил себя равным Всевышнему. Он смастерил механические крылья и надумал взлететь к солнцу. Закончилось все плачевно: скреплявший перья воск расплавился, и несчастный разбился насмерть.

«Вот и мой воск расплавило солнце», – с горькой усмешкой подумала Ирен. Она не сомневалась, Гейл ее видел. Всего на мгновение, в виде смутного образа в зеркале, но иногда одной минуты хватает, чтобы изменить судьбу.

Заслышав тяжелые шаги за дверью, Ирен не удивилась, лишь теснее прижалась к доскам, затаила дыхание.

Десять ударов сердца, всего десять… Или от страха она начала медленнее дышать?

Шаги замерли.

Волосы на теле Ирен встали дыбом. Он здесь!