Птичка для инквизитора

Ирен замерла возле портьеры, не решаясь переступить черту, отделявшую полумрак от света. Она жадно следила за гостями. Азарт, пьянящая атмосфера вечера поневоле проникала в кровь, заставляла ноздри трепетать от нервного возбуждения. Пальцы намертво вцепились в корзинку. Ноги притоптывали в такт незатейливой мелодии, которой развлекали присутствующих в ожидании танцев.

И все же, может, не стоило приходить?

Ирен рисковала, слишком рисковала, но схлестнувшееся с упрямством герцога собственное упрямство толкало вперед.

Право, выход в свет пойдет ей только на пользу. За Ирен окончательно закрепится статус любовницы Гейла – заветный пропуск в личные покои венценосного рода в любое время дня и ночи. Дело за малым – чтобы герцог соизволил прийти, а не вновь спрятался в комнате с завешенными зеркалами. Он дал ей слово… Но значило ли для него хоть что-нибудь обещание, данное ведьме?

– Боитесь?

На плечо легла тяжелая ладонь.

Ирен вздрогнула и обернулась. На нее из прорезей все той же бархатной маски, по случаю праздника украшенной ярким кантом, смотрел облаченный во все черное пират. Довершала образ алая лента, которой Гейл скрепил отросшие за последнее время волосы.

– Вы напугали меня, милорд, – с облегчением выдохнула Ирен.

Она опасалась кого-то похуже. Например, капрала с ордером на арест.

Девушка повела плечом, и Гейл убрал руку.

– Так лучше, – кивнула Ирен и напомнила: – Что бы там о нас ни шептали, я не ваша любовница и не допущу повторения сегодняшнего… м‑м‑м… инцидента.

При воспоминании о поцелуе щеки налились румянцем. Странная, неправильная реакция! Она должна негодовать, только негодовать, а не смущаться.

– Не беспокойтесь, целовать я вас больше не стану. Да и тот, первый раз был всего лишь научным доказательством, а не выражением чувств.

Гейл подставил ей локоть. Чуть помедлив, Ирен положила на него затянутую в кружевные митенки ладонь.

Определенно Вечная мать вздумала позабавиться, раз поставила в пару столь неподходящих людей! Какой-то месяц назад Ирен цепенела от одного взгляда герцога, а теперь добровольно разрешила взять себя под руку.

– Перед тем как мы войдем…

Гейл замолчал, не зная, как подступиться к деликатной теме.

– Вы знакомы с этикетом? – шепотом закончил он.

Ирен улыбнулась и укоризненно покачала головой.

– Ах, милорд!

– Я обязан был спросить, потому что в противном случае мне пришлось бы…

– Вам не придется.

Пальчики на его локте дрогнули и расслабились. Но вторая рука, герцог прекрасно видел, продолжала сжимать хрупкую корзину.

– Ну же, тьесса! – Желая подбодрить ее, Гейл сумел выдавить из себя кривую улыбку. – Я обещал ухаживания, а не путешествие на эшафот. Хотя не взыщите, опыт у меня невелик.

– Мне вполне его хватит, милорд.

Ирен кокетливо взмахнула ресницами и, спохватившись, приняла беззаботный вид: за ними наблюдали.

Гейл отвел в сторону портьеру и увлек спутницу в зал заседаний старой ратуши, временно превращенный в бальный.

– Его Королевское Высочество Гейл Авелон, герцог Ричток, Верховный инквизитор Энии, – стукнув посохом о пол, торжественно объявил церемониймейстер.

Заметив, что герцог не один, он на мгновение стушевался, но тут же исправил оплошность, которую никто, впрочем, не заметил:

– Тьесса Селена Мардон, королевская певица.

Разговоры смолкли. Десятки жадных глаз обратились к спутнице Гейла, препарируя мельчайшие детали ее внешности и наряда. Ирен было не до них. Словно в тумане, она двигалась вперед, практически повиснув на руке герцога.

Как же это тяжело! Ноги ватные, дрожат… Нужно скорее расправить плечи, приосаниться. Мама бы не одобрила размазню вместо леди Дориан. И она справилась, поборола волнение.

Разум же занимали слова церемониймейстера. Гейла всегда величали лишь «светлостью», а ведь он действительно принц крови, наследник. Если бы они были наедине, Ирен обязательно спросила, почему никогда не упоминался его главный титул. Но придется терпеть, изнывая от любопытства. Или, улучив момент, улизнуть, выяснить у церемониймейстера.

Увлеченная очередной задачкой, Ирен едва не пропустила момент, когда они поравнялись с принцессой Анной. Тут Гейл, как и положено, отпустил ее и, поприветствовав будущую родственницу легким кивком, встал рядом с ней. Ирен же склонилась перед принцессой в глубоком реверансе.

– Какой же это маскарад, когда все всех знают! – посетовала Анна и взмахом руки разрешила девушке подняться. – Хоть бы кто-нибудь притворился, что принял меня за пастушку!

– Боюсь, это невозможно, – галантно заметил Гейл. – Ваша красота слишком яркая, ее не способен скрыть никакой наряд.

– Комплимент из ваших уст, милорд, – это что-то новенькое!

Смех Анны колокольчиком разнесся по залу.

– Прежде мне доставалось угрюмое молчание, – попеняла она и, положив ладонь на локоть герцога, увела его прочь.

Ирен осталась одна. Порадоваться бы, только вот на душе осталось горькое послевкусие от брошенного другой комплимента, того, с какой легкостью, непринужденностью принцесса общалась с герцогом.

«Нужны тебе его добрые слова! – одернула себя Ирен. – Еще вдоволь наиграешься с царственной ледышкой, изображая любовницу».