Птица

Блинная внутри была совсем небольшая: несколько столиков, ярко-фиолетовые диваны, высокая стойка заказов, отделяющая помещение для гостей от кухни. Лиза заказала на всех одни и те же блины с пьяной грушей и чайник фильтр-кофе – и упала на диван. Птица сел рядом, прислоняясь к ней плечом и опуская глаза. Голова была тяжелая, почти чугунная. Тяжелее было только сердце, ухнувшее вниз в очередной раз, когда Илья проигнорировал его жалобные взгляды и сел как можно дальше на диване, достав телефон и залипнув в яркий дисплей. Вокруг них висело такое напряжение, что Птице казалось, его можно потрогать и завернуться в него как в плотное старое одеяло, пух в котором скатался от времени и превратил его в тяжелый кокон.

Когда принесли блины, блестящие от грушевого сока и покрытые кусочками карамелизированной груши, Надя шепнула:

– Поешь, пожалуйста. – Она заправила прядь волос ему за ухо. – Ты совсем ничего не ел со вчера.

Птица угукнул ей в ответ и принялся механически разделывать блины, погружая сладкие кусочки в рот. Вкуса он почти не чувствовал. Блины как блины, груша как груша, неважно, пьяная или нет. Лучше бы все наладилось с Ильей. Лучше бы Илья хоть слово ему сказал.

Илья не сказал ничего. Вместо этого он, молниеносно проглотив свои блины, звонко отставил в сторону тарелку, встал из-за стола и выскочил на улицу. В окно Птица увидел, как Илья достает сигарету из мятой пачки и безуспешно пытается ее прикурить. Зажигалка не работала, из нее только летели крошечные и едва заметные искорки, но пламя никак разгоралось. Не думая, Птица вышел вслед за Ильей, копошась в карманах джинсовых шорт: из них с Ильей хранителем работающих зажигалок обычно был Птица.

Когда Птица вышел на улицу, он увидел, как Илья бессильно прислонился к бейби «шеви», незажженная сигарета вяло болталась в уголке его рта, а в пальцах он крутил предательницу-зажигалку. Птица молча протянул ему красный бик. Илья приподнял брови, оглядел Птицу с ног до головы, быстро взял зажигалку и, прикурив сигарету, так же без слов протянул бик обратно Птице. Тот отмахнулся.

– Оставь. У меня еще есть, – сказал он, складывая руки на груди.

Илья пожал плечами, затянулся сигаретой и убрал зажигалку в карман клетчатой рубашки.

– Будем молчать? – негромко спросил Птица. Голос у него чуть дрожал.

– Я пока не знаю, что еще тебе сказать, – ответил Илья. Ветерок сдул пепел с сигареты Илье на рубашку, и тот отряхнулся, а потом снова затянулся, втягивая щеки.

Птица тоже не знал, что он хочет услышать от Ильи. Что он его прощает? Понимает? Что все в порядке и все будет хорошо? Черт его знает, как будет. Может, стратегия Ильи закрыться и больше не подпускать к себе Птицу была вполне оправданной, но легче от этого не становилось. На два ангельских крыла Птицы приходились две створки тяжелого человеческого сердца, которое отказывалось легко отпускать близкого друга. Птица вздохнул и тоже прислонился к машине рядом с Ильей.

Спустя минут пять из блинной вышли девчонки. Птица пересекся взглядом с Надей, и та коротко склонила голову набок, будто спрашивая: ну как оно? Никак, покачал головой Птица в ответ. Надя кивнула, опуская глаза.

До церкви, о которой говорила Лера, ехали тоже без разговоров, только продолжало мурлыкать в магнитоле Лизино инди, а ветер из открытых окон машины трепал волосы и обнимал прохладой. Птица нервно кусал губы, переводя взгляд с дороги на лохматую макушку Ильи.

Церковь стояла на зеленом холме, за ним виднелось громадное Плещеево озеро, от одного взгляда на которое Птица невольно поежился. Озеро было величественным, но Птице теперь казалось сплошной подлянкой. Он не знал, мог ли правда утонуть в нем и насколько нелепы были бы заголовки местных новостных пабликов, если бы это случилось, но доверия к воде у него теперь не было вообще. «Еще аквафобии мне не хватало, конечно, вдобавок ко всем остальным бедам с башкой и не только», – язвительно подумал он и фыркнул.

Уже когда Лиза начала парковаться на обочине в череде машин, которые, видимо, тоже направлялись в церковь, Лера негромко спросила у Птицы, дернув за рукав, чтобы он наклонился ближе:

– Я правильно понимаю, что, раз ты ангел, бог есть?

Птица сощурил глаза и замялся на секунду.

– Я его никогда не видел, – пожал он плечами. Вышло как-то растерянно и печально. Лера поджала губы и кивнула.

– Мне жаль, – сказала она.

– Мне нет, – просто ответил он и опустил глаза.

Они вышли из машины и двинули к церкви, идя парами по обочине. Птица плелся сзади, когда к нему вдруг присоединился Илья. Он шел размашисто, засунув руки в карманы шорт, а Птица какое-то время искоса на него поглядывал, не понимая перемен.

– Что ж ты так рвешься на небо, если тебе даже не жаль, что бога не видел? – вдруг спросил он.

Птица удивленно поднял взгляд.

– Я не говорил, что рвусь на небо, – ответил он прямо. – Все не так просто.

– Да, Лиза уже сказала, что «не все так однозначно», – усмехнулся Илья в ответ.

– Это правда так.

– Окей, как скажешь.