Птица

Илья ускорил шаг, обогнал Птицу и вклинился в компанию к Лере и Лизе, которые шли первыми. Птица покачал головой и тяжело выдохнул, тоже ускоряясь и догоняя Надю. Та, увидев его рядом, сочувственно улыбнулась.

– Он отойдет, Птиц, – сказала она, кивая на Илью.

– Пока мне так не кажется, – грустно ответил Птица.

– Отойдет-отойдет, – уверенно повторила Надя.

Во дворе церкви они разделились: Лера, немного неуверенно взяв за руку Илью, потянула его внутрь. Лиза уселась на лавку, расслабленно обмякла и закрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам, – в церковь ее, видимо, не тянуло.

– Посмотрим тоже, что внутри? – мягко предложила Надя. Птица кивнул.

На входе в центральный неф он замер. Там, где обычно хранились свободные платки и юбки для рассеянных прихожанок и залетных туристок, висели самодельные ангельские крылья – каркасные, внутри обтянутые полупрозрачным кружевом, украшенные лентами, бусинами и блестками. У Птицы екнуло в груди, его потянуло к крыльям, и он сам не заметил, как оказался в шаге от них. Не задумываясь, что делает, он коснулся ладонью сетки, натянутой внутри каркаса, перебрал пальцами белые ленты, оплетающие конструкцию. Кончики лент немного трепетали от сквозняка, и Птицу пробрало мурашками, будто это вовсе не ленты, а самые настоящие перья в его крыльях.

– Красивые, да? – услышал он за спиной голос Нади и вздрогнул от неожиданности.

– Что? – Он быстро выпустил ленты из пальцев, одернул руку, будто Надя застала его за чем-то неприличным. – А… да. Красивые.

– Наверное, с какой-то постановки ребят из воскресной школы остались, – предположила Надя, кивая на доску объявлений, на которой висела яркая и слегка неумело сверстанная афиша. Какое-то время Надя тоже разглядывала крылья, стоя рядышком с Птицей, а потом заговорщицки повернула к Птице голову: – Хочешь примерить?

Птицу как ледяной водой окатило, он напрягся и завертел головой из стороны в сторону.

– Н-н-нет, наверное, нет, – пробормотал он. – Вдруг нельзя.

Надя пожала плечами, а сама потянулась к расшитым бисером крыльям, сняла их с петель, просунула руки в тесемки.

– Помоги-ка мне.

Птица, неловко оглядевшись, поправил тесемки на ее плечах, разгладил бутафорские крылья. Надя повернулась к нему, сжала его ладонь:

– Ну как я? Настоящий ангел, а?

Крылья, несмотря на очевидную неряшливость и небольшой размер, сидели на ней как родные. Для Птицы Надя светилась.

– Лучше их всех, – ответил Птица, ласково оглядывая ее. – Правда. Лучше их всех.

Надя поймала его взгляд, улыбнулась и дотронулась до плеча, а потом повела ладонь выше, остановившись на шее. Под ее пальцами пульс Птицы бился, как голубь, который влетел в заброшенное здание и никак не может вырваться наружу. А потом Надя чуть наклонилась и невесомо поцеловала его в щеку. Птица закрыл глаза и судорожно вздохнул, накрыл своей ладонью ее ладонь.

– Ты тоже, Птица, – тихо сказала она ему на ухо. – Не забывай об этом.

Еле слышно Птица хмыкнул на выдохе и улыбнулся уголками губ. Он перевел взгляд в сторону алтарного пространства, где стояли Лера с Ильей. Лера разглядывала фрески, подняв голову вверх, а Илья обнимал ее за плечи. Они о чем-то перешептывались и улыбались друг другу мягко, а потом Илья наклонился и поцеловал Леру в макушку, прижимая к себе сильнее. Лера опустила голову ему на плечо, ее длинные светлые волосы волной разметались по спине. Птица отвел взгляд, но улыбаться не перестал. Хорошо, что они больше не ругаются, подумал он. На сердце у него потеплело.

глава 16 баня

К вечеру они вернулись к домикам у озера. Надя осталась сидеть с Лизой на улице – краем уха Птица подслушал, как Лиза рассказывала Наде о своей курсовой работе этого года, а та увлеченно слушала. Решив их не прерывать, Птица пошел в домик: полежать хотелось до невозможности. Он блаженно растянулся на кровати и даже задремал ненадолго в тишине, расслабившись. Впервые за долгое время ему совсем ничего не снилось.

Когда он очнулся, солнце еще светило в полную силу, пробивалось в панорамные окна через ветви деревьев. Птица подполз по кровати поближе к окну и выглянул: Надя с Лизой все еще болтали у незажженного костра, а чуть поодаль от них сидели в обнимку Лера с Ильей все такими же нежными слипшимися пельмешками, какими Птица увидел их в церкви. Птица усмехнулся и опустил голову, закрыл глаза. Он все думал: каково им будет, если он и правда улетит? А каково будет ему самому? Последний вопрос в голове звучал почему-то голосом Нади, которая всегда заботилась о том, чего хочет он сам, и благодаря ей он тоже стал вспоминать об этом. В ответах Птица пока терялся.