Птица-хохотунтья.

— А славная девушка эта Одри! — задумчиво сказал Ганнибал.

— Восхитительная! — Согласился Питер. — Удивляюсь, что она до сих пор не замужем.

Ганнибал усмехнулся:

— Слишком много здравого смысла  и ирландского упрямства… и в любом случае, здесь нет никого, за кого стоило бы выходить замуж, конечно, кроме меня. А от меня она отказалась, и очень мудро поступила — усмехнулся Ганнибал. Ее отец — сумасшедший ирландец в старом смысле этого слова. Он выпускает «Голос Зенкали» — нашу местную газету, известную своими острыми передовыми статьями, и тем, что на каждой странице содержится больше типографских ошибок, чем когда-либо со времен «Кентерберийских рассказов»[28]. На днях на первой полосе была фотография нашего благородного короля рядом с парой диких кабанов, которых он подстрелил, а подпись гласила: «Миссис Амазуга, которой сегодня исполнилось сто пять лет, на фото со своими двумя сыновьями».

 А на второй полосе — фотография этой несчастной леди и ее сыновей и подпись: «Искусный охотник и на сей раз не остался без добычи». Такого достаточно, чтобы старушка не  дожила до ста шести. Слава Богу, у нашего монарха есть чувство юмора. Бедняга Дэмиен всегда устраивает такой хаос. —  Некоторое время назад он поверг медицинское сообщество в состояние полного замешательства своей статьей о Флоренс Найтингейл под названием «Леди с шишкой».[29]

Питер рассмеялся и спросил: 

— Одри помогает ему?

— И да, и нет, пытается заставить его есть, а не пить, старается чтобы ошибок было поменьше. Но когда редактор — ирландец, а наборщик и все сотрудники — зенкалийцы, эта задача для сверхчеловека. — Тут Ганнибал, заметив движущуюся им навстречу тележку, простонал: — Вот и он, черное пятно на теле острова Зенкали, наш  друг Лужа!

Когда рикши, поравнявшись, остановились, Питер принялся с любопытством рассматривать человека, который вызывал у всех такую враждебность. Низкорослый (всего каких-нибудь полтора метра), очень худой, он выглядел так, будто его слепили из куриных костей и тонкого коричневого пергамента. Белые как снег, тщательно причесанные волосы, огромный нос крючком и большие, совершенно лишенные выражения черные глаза делали его внешность весьма запоминающейся. Одет он был в изысканный бледно-серый костюм, белую шелковую рубашку с манжетами. Пятисантиметровые манжеты напоминали по форме зубчатые стены и плотно облегали его тонкие запястья, на одном из которых красовались блестевшие на солнце золотые часы.

Его ботинки, блестевшие, словно отполированные морскими волнами раковины, видимо, были изготовлены с той же любовью, что и костюм. Завершающим штрихом являлся старый плебейский галстук. Лужа наклонился вперед в своей повозке, приоткрыл рот,  обнажив белые маленькие, как у щенка, зубы и сказал с огромной теплотой в голосе: 

— Ганнибал, дорогой мой, куда путь держишь? — При этом глаза его оставались такими же плоскими, холодными и невыразительными, как у кобры.

— С добрым утром, Лужа, — сказал Ганнибал с язвительной улыбкой. — Мы едем повидаться с Кинги. Ты вроде тоже должен туда направляться. Ведь в полдень важная встреча. Как же там без тебя? 

— Мой дорогой Ганнибал, без любого из нас можно обойтись. Ты это должен знать лучше, чем кто-либо другой. Но я там появлюсь. Такая досада, забыл кое-какие бумаги, вот и возвращаюсь за ними, — Лужа перевел взгляд на Питера. — А вы, надо полагать, мистер Фоксглав, новый помощник Ганнибала? Очень приятно, меня зовут Мурамана Лужа. О, я хорошо знаю вашего дорогого дядюшку! Я рад познакомиться с вами. Простите, но сейчас я не могу пожать вам руку и поприветствовать вас должным образом. Ну ничего, в следующий раз обязательно.

Он помахал тонкой ручонкой, и его тележка умчалась.

— Боже милостивый, — сказал Питер с неподдельным изумлением, — какое отталкивающее создание. Даже если бы я ничего не знал о нем, все равно сказал бы так! От него исходит что-то угрожающее и ядовитое. Такое ощущение будто перевернул камень и смотришь на маленького черного скорпиона, притаившегося под ним. 

— Хорошо сказано, — согласился Ганнибал. — Действительно, лиса в курятнике, кошка в голубятне. Это правда, что он знаком с вашим дядей?

— Ну, дядя никогда не упоминал о нем при мне.

— Хм… Это любопытно. Оч-чень любопытно, — Ганнибал, развалившись, надвинул на глаза свой нелепый шлем и, казалось, уснул.

Дорога все петляла и петляла вокруг Дзамандзара и наконец поднялась на мыс, который образовывал одну сторону бухты «Хохотунья». Рикши подкатили к воротам из кованого железа с выгравированном на них официальным гербом Зенкали — дельфин, птица-хохотунья и между ними дерево амела. Ворота висели на массивных столбах из коралловых блоков. В сторожевых будках должны были неотлучно находиться, охраняя  въезд в королевскую резиденцию, два высоченных солдата-зенкалийца, с ружьями, в желтых, расшитых золотом куртках, черных брюках, и больших белых пробковых шлемах, с грациозно изгибающимися, страусиными перьями.