Птица-хохотунтья.

Сэр Осберт хранил молчание.

— К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены, — успокоил их Кинги. — Надеюсь, в скором времени выяснится, по чьему заказу они действовали.

Лицо сэра Осберта стало белым, точно у покойника, а затем стало медленно наливаться румянцем. Он нервно прокашлялся, и произнес абсолютно бесцветным голосом:

— Вот негодяи… Вот мерзавцы…  А, кто в этом участвовал? 

— К сожалению, лидером банды был высокопоставленный чиновник, — скорбно пояснил Кинги. — Он будет депортирован. Но больше всего нас интересует, кто же все-таки стоит за ним.

— Боюсь, его трудно будет заставить признаться, — предположил сэр Осберт, — но даже если это удастся, все равно вряд ли можно верить словам такого человека.

— Ну, я думаю, мы сумеем развязать ему язык, — улыбнулся Кинги, — но я больше не хочу докучать вам этой чепухой. Как только у меня будут новости, я вам сообщу. Кстати, если возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйтесь. — Мистер Ганнибал и юный мистер Фоксглав будут рады ответить.

Он проводил обоих противников до дверей столовой и передал на попечение мажордома. Затем он вернулся сел за стол, и обратился он к Ганнибалу:

— Ну, что ты об этом думаешь?

— Мои симпатии на стороне сэра Ланселота, — признался Ганнибал. — Он, по крайней мере, честный человек, а вот в честности сэра Осберта я сомневаюсь.

— Согласен, — сказал Кинги, — однако Лужа по-прежнему не пришел в сознание, а без его показаний нам нечего предъявить Осберту. Сейчас мы не можем предпринять ничего более-менее разумного, пока не появится Друм и не очнется Лужа. Предлагаю вам обоим отправляться домой и ждать развития событий.

Голова у Питера дико ныла, вся левая половина лица горела огнем, резкая боль мутила сознание. Когда они покидали дворец,  Ганнибал взял беднягу под руку:

— Поедем ко мне, там будет и Одри,  я ее пригласил. Конечно, следовало бы уложить тебя в госпиталь, но, чувствую, что ты мне можешь понадобиться. Уж прости мне такой эгоизм. Четыре тысячи таблеток аспирина, приличная еда, всевозможные напитки, женский уход — разве это можно сравнить с больницей?

— Да, аспирин и покой, это все, что сейчас мне нужно, — согласился Питер.

У Ганнибала Питером занялась Одри. — Дала ему аспирин, готовила прохладительные напитки, помогла искупаться в бассейне, стараясь, чтобы на рану не попала вода. Затем последовал роскошный обед в тихой спокойной обстановке, и к концу его, попивая кофе на веранде, Питер почувствовал себя почти нормальным человеком. Вскоре Ганнибал, оставив молодежь, поехал в город по каким-то делам, пообещав через полчаса вернуться.

— Не знаю, как ты себя чувствуешь после всего этого, да еще с такой раной, но я за последние дни испытала такие душевные потрясения,  что сейчас не могу нормально мыслить, — пожаловалась Одри. — Какой контраст между нашей мирной жизнью до Птицы-Хохотуньи, и беспорядками, которые последовали за этим.

— Знаешь, мой рассудок тоже помутился, однозначно, — угрюмо поддержал Питер. — Иногда я даже задаюсь вопросом, стоило ли вообще открывать эту проклятую долину.

— Ну что ты, Питер! Как ты можешь так говорить?

— Ну, я не знаю. А собственно, что она дала хорошего? На улицах бродят угрюмых вояки,  устраивают друг с другом драки из-за переизбытка сил, потому что не могут пойти к матушке Кэри. — Там забастовка.  Церкви пустуют. Гинкасы и фангуасы готовы перегрызть друг другу глотки. Кинги и Ганнибал в сильнейшем волнении. Остров наводнили ужасные люди вроде Брюстера и эта странная компания любителей животных. Действительно, было райское, тихое местечко. Ну зачем мы его взбаламутили?

— Да что за вздор ты несешь! — возмутилась Одри. — Фангуасы рады, что вновь обрели свое божество.  А доктор Феллугона разрыдался, бедняга, когда я рассказала ему о целой роще омбу! Видел бы ты, как он кинулся к Стелле, чтобы рассказать ей об этом. Да так быстро, что я не поспевала за ним! Нет, с моей точки зрения, открытие принесло куда больше хорошего, чем дурного!

— Да, похоже, ты права. Жаль только, что я не вижу выхода из тупика, в котором мы очутились.

— Единственная причина, почему мы оказались в этом тупике, заключается в том, что бедняжка Кинги хочет вести себя как можно демократичнее, — продолжила разговор Одри. — Ему ведь ничего не стоило надавить на Законодательный Совет по вопросу о плотине, но он всегда стремится отыскать наиболее мягкий способ решения любой проблемы.

— Боюсь, после сегодняшней утренней встречи он уже почти исчерпал возможности найти такой способ, — хмуро заявил Питер.

Тут бесшумно возник Томба: 

— Пожалста, сахиб, масса Фоксглав, пришел масса Друм.

— Друм! — вскричал Питер. — Наконец-то. Приведи его сюда, Томба, будь добр.

— Да, сахиб.

Вскоре на веранду бочком вышел Друм, сверкнув своей желтозубой улыбкой. На нем была та же самая одежда, в которой Питер видел его в последний раз, и было видно, что он несколько дней не мылся и не брился. Большой ящик для коллекций, висел на его тщедушном плече, отчего его детская фигурка наклонилась на один бок.