Птица-хохотунтья.

— Профессор Друм, — сказал Питер со всей сердечностью, на какую был способен по отношению к этому непривлекательному человечку, — мы вас ждали! Его Величество и мистер Олифант горят желанием побеседовать с вами.

Друм покачнулся:

— Так, значит, я им понадобился все-таки? Что ж, люди везде одинаковы — в поисках решений обращаются к науке как к последнему средству, хотя заботятся о ней в последнюю очередь. А должны обращаться к ней как к путеводителю!

— Присядьте-ка с дороги да выпейте… Чего вам? Ах да, лимонного сока, — вспомнил Питер. — Ганнибал будет минут через десять. 

— Да, лимонный сок освежил бы, — Друм уселся в кресло, сплел свои волосатые ноги, поставил себе на колени ящик с коллекциями, нежно прижав его к себе рукой, словно только что родившегося младенца. И изрек, жадно и шумно  посасывая лимонный сок:

— Ура! Смилостивились сильные мира сего! Снизошли-таки до простого человека! 

— Я что-то недопонял вас, профессор.

Друм поднял свой длинный грязный палец: 

— Мой дорогой Фоксглав! Сколько раз я просил аудиенции у Кинги или Олифанта? Много-много раз, не так ли? А они избегали меня, делали вид, что меня не существует. Но мы, люди науки, не обижаемся на такое к себе отношение. Нет! Мы, ясно мыслящие ученые, прекрасно отдаем себе отчет в том, что миром правят бездари. Да! Вы вряд ли поверите в это, мистер Фоксглав, но вряд ли в мире найдется хоть один политик, который хотя бы немного разбирается в биологии. Многие даже не представляют себе, как функционируют их собственные почки, не говоря уже о чем-то более сложном! При слове «эколог» они думают, что это какой-то малоизвестный иностранный государственный деятель! Биология сводится для них к школьным урокам, на которых они получали начальные понятия о сексе! Нужно ли удивляться, мистер Фоксглав, что последние, к кому наши владыки обращаются за советом, — это мы, авторитетные ученые! Вот только когда ситуация окончательно запутывается, они прибегают к нам со слезами, умоляя им помочь, как ребенок к папаше со сломанной игрушкой, умоляя ее починить!

— Да, вы во многом правы, — заметил Питер. 

Честно говоря, в принципе он был полностью согласен с Друмом, но возразить очень хотелось, уж больно неприятным человеком был ученый. 

— Как вы,  возможно, заметили, ситуация на острове весьма непростая, — продолжил Друм, ухмыляясь своей ужасной ухмылкой  и многозначительно кивая головой.

— Как же, заметил, — сухо сказал Питер.

— Открытие, сделанное вами и мисс Дэмиен, имеет неоспоримую важность, — заявил Друм, прихлебывая сок и размазывая его рукой по подбородку. — Я имею в виду важность для будущего Зенкали. Конечно.

— Вы имеете в виду — в связи с аэродромом? — поинтересовался Питер.

Глаза Друма стали хитрыми:

— Несомненно. И еще по ряду других причин.

— Да. Будет хорошо, если вы сможете  хоть чем-нибудь помочь в решении возникшей проблемы, и… — начал было Питер, но собеседник прервал его.

— Хоть чем-нибудь? Да, всем! — И Друм пронзительно захихикал. — Наши правители могут успокоиться. — Я нашел решение проблемы! Меня игнорировали, мной пренебрегали, насмехались надо мной, а я непрерывно, неустанно, днем и ночью, трудился, напрягая свой ничтожный умишко в решении этой непростой задачи. Вдохновение, меня наполнявшее, мало чем отличалось от гениальности…

— Не хотите ли вы сказать, что вам удалось решить проблему Долины-Хохотуний? — Питер в свою очередь перебил собеседника, прерывал этот хвастливый самоанализ.

Друм поставил на стол недопитый стакан, крепко прижал к себе ящик, стоящий у него на коленях, и сказал шепотом, который не скрывал его волнения:

— Да. Я решил ее, мистер Фоксглав. Решение проблемы здесь, вот в этом ящике.

Прежде чем Питер и Одри успели отреагировать на это заявление, на веранду вошел Ганнибал, с громким стуком бросил на стул свой нелепый пробковый шлем и улыбнулся:

— А, Друм! Мой дорогой друг, тебя-то нам и надо!

— Меня это не удивляет. — Друм отвесил свой неуклюжий поклон.

— Профессор Друм только что заявил, что он решил проблему долины, — сказал Питер. 

Ганнибал бросил на Друма острый взгляд.

— Ну, коли так, то ты и в самом деле умнейший на Зенкали человек, — скептически произнес он.

Друм так и засиял от удовольствия:

— Благодарствую, благодарствую. Право, весьма польщен. Да. 

— Ну, так что ж, не томи, рассказывай, — предложил Ганнибал. 

— Знаете, нужен большой  стол, на котором я мог бы все разложить и, рассказывая, провести демонстрацию.

— Пошли, — Ганнибал провел всех в просторную гостиную. Подошел к столу, заваленному книгами и документами, смахнул все это на пол, и спросил:

— Достаточно?

— Превосходно, — сказал Друм и, поставив ящик на стол, принялся его освобождать. Вытащил оттуда несколько маленьких круглых банок с отверстиями в крышках, черную плоскую коробку, небольшой пресс для растений и пачку фотографий. Одри, Питер и Ганнибал, стоя у края стола, наблюдали за Друмом, раскладывавшим свои принадлежности, как дети за фокусником, готовящимся показать волшебный трюк.