Птица малая

– Они обычно ходят гулять в ту сторону. – Он махнул куда-то на юг. – Оставайтесь здесь. Я сам справлюсь.

Д. У. теперь настолько исхудал, что Эмилио, пожалуй, мог бы донести его в одиночку. А еще он и Энн могли соединить руки и сделать для него подобие кресла.

– Нет, – сказала София, практичная при всех своих эмоциональных качелях. – Так я буду только сидеть и волноваться. Лучше я пойду с тобой.

Сандос с сомнением посмотрел на нее, так что София добавила:

– Все в порядке. Я нормально себя чувствую. В самом деле.

Еще находясь севернее посадочного катера, они начали понимать, что произошло самое плохое. Должно быть, переменился ветер, потому что первым о несчастье их известил запах, несомненный запах крови. Эмилио подошел к катеру, осторожно на несколько дюймов приоткрыл дверь грузового люка, достаточно для того, чтобы просунуть в нее руку и нащупать винчестер Д. У.

– Забирайтесь внутрь, заприте дверь и оставайтесь там, – сказал Сандос Софии, потом проверил, заряжено ли ружье, убедился, что патрон дослан, и обошел катер, не оборачиваясь.

Она даже не знала, что заставило ее ослушаться. Возможно, она побоялась оставаться в одиночестве, не зная, чего ждать, или не решаясь понять это… однако последовала за ним вокруг катера и так же, как и он, увидела чуть вдалеке это… Кое-что было заметно даже с того места, где они стояли. Что бы именно Сандос ни хотел делать с винтовкой, теперь применять ее было слишком поздно. Эмилио повернулся, обратил к ней пепельное лицо, и сказал:

– Не ходи дальше. – И на сей раз она сделала так, как ей было сказано, примороженная к месту воспоминанием о трупе своей матери.

Она смотрела только на Эмилио… вот он шагнул к телам, вот винтовка вывалилась из его рук, вот опустил голову и отвернулся. Вот сразу же снова посмотрел вперед, и она увидела, как руки его взметнулись к голове, как он застыл, впитывая детали. И вдруг она поняла, насколько невыносимо для него одиночество перед этим зрелищем.

«Я – Мендес, – подумала она, заставляя себя подойти ближе, но все-таки запнулась при виде растерзанных тел, борясь с дурнотой. – Нимрод», – безмолвно подумала она. Охотник из книги Бытия, чьей добычей являются люди.

Повернувшись, Эмилио увидел, что София следует за ним. Она хотела или отвести его прочь, или остановить, но, прежде чем успела подойти поближе, услышала ровный и спокойный голос:

– В катере есть брезенты и лопата.

Эмилио смотрел на нее спокойными и сухими глазами до тех пор, пока она не поняла наконец, почему он хочет, чтобы он ушла.

Малодушествуя, она направилась назад к катеру. И когда вернулась, Эмилио был покрыт пятнами и потеками крови, но уложил аккуратно оба трупа, правильно расположив конечности. Вытерев окровавленную руку о рубашку, он закрыл глаза и пригладил волосы.

София уже почти ослепла от слез, но молчала, как и Эмилио. Она хотела помочь ему развернуть брезенты, но руки ее не хотели двигаться, так что он в одиночестве прикрыл растерзанные тела отца своей души и матери своего сердца. Почувствовав, что ее вот-вот вывернет, София подбежала к краю обрыва, где ее и стошнило. Думать она могла только о том, какой скудной трапезой оказались они для убившего их хищника.

На рытье могил ушло много времени: каменистая почва не поддавалась. Эмилио копал обе могилы рядом; разорванные на части тела невозможно было куда-то переместить. Он был слишком занят своими лингвистическими исследованиями, чтобы помогать в саду, так что руки его не привыкли к лопате. По прошествии какого-то времени, София поняла, что ему нужны рукавицы, и отправилась за ними, радуясь, что может оказать хоть какую-то помощь. Потом она решила собрать груду камней, чтобы засыпать ими могилы. Окончив это дело, она села, глядя перед собой, а через час сходила за водой, чтобы принести ему флягу. И пока тянулся длинный ракхатский вечер, Эмилио то и дело прекращал копать и смотрел пустыми глазами, и в такие мгновения он молча принимал от нее воду. А потом снова брался за дело, и беспощадный звук лопаты снова наполнял мир. В сумерках София принесла из катера фонарь и оставалась с Эмилио, пока он не закончил копать.

Выбравшись из второй могилы, Эмилио какое-то время сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. Затем он шевельнулся и заставил себя подняться на ноги. София к этому времени несколько пришла в себя. Вместе они уложили останки Д. У. Ярброу и Энн Эдвардс на вечный отдых, и Эмилио снова взялся за лопату.

Когда холмики на обеих могилах были покрыты камнями, короткая и вместе с тем бесконечная ночь закончилась, и они замерли, смотря на могилы, не ощущая сил на то, чтобы думать и говорить. Склонившись, София выключила фонарь, оранжевый огонек которого уже мерк в свете утренней зари. Выпрямившись, она увидела, что смотрит прямо в глаза Эмилио Сандосу, и пришла от этого в ужас.

«И сколько же лет мы знакомы? – подумала она. – Неужели уже десять лет?» И за все это время она ни разу не назвала его по имени… Она попыталась отыскать какие-то слова, найти какой-то способ намекнуть, что она осознает всю меру его утраты, со всей ее тяжестью.