Птицы

Финч, не оборачиваясь, буркнул себе под нос:

– Если хочешь, можешь оставаться…

Арабелла закусила губу от отчаяния и досады, после чего изрекла:

– Ну что за гремлинский мальчишка! – и побежала догонять друга…

…Так дети и оказались в этой трубе, проложенной сквозь бурю.

Последовав за мадам Кларой, ни Финч, ни Арабелла и представить не могли, насколько их путешествие затянется, но хуже всего было то, что путь назад исчез, а буря медленно и неумолимо пожирала тоннель за их спинами.

Мадам Клара давно исчезла из виду. Дети сильно отстали. Финч не знал, сколько они уже шли… Как и многие мальчишки, он всегда мечтал о миленьких карманных часиках на цепочке, какие носят взрослые джентльмены, – сейчас бы они пригодились.

Арабелла пытливо глядела на Финча и все гадала, о чем он думает. Еще в самом начале пути она пыталась заговорить с ним о произошедшем, пыталась объяснить, почему не рассказала ему о Птицелове, но он только отстраненно бросил: «Не хочу об этом говорить».

Больше попыток поднять данную тему она не предпринимала, и Финч был этому рад. К тому же уже довольно продолжительное время его волновало кое-что другое, а именно что случится с проходом, по которому они идут, если буря вдруг возьмет и закончится. Рухнут ли они вниз вместе с опавшим снегом? Наверняка…

Его угрюмые мысли словно обрели жизнь. В какой-то момент Финч почувствовал, что прямо за спиной что-то происходит – как будто там кто-то был и этот кто-то тянул к нему руки. Мальчик обернулся.

«Нет! Только не это!»

– Гляди! – закричал Финч.

Арабелла повернула голову и вскрикнула. Ломающийся край прохода был всего в дюжине шагов от них! По неизвестной причине тоннель стал рушиться быстрее – если раньше буря сжирала его медленно, по дюйму, то теперь в ее пасти исчезали уже фут за футом.

– Побежали! – Финч крепче сжал руку Арабеллы и потянул девочку за собой.

Сил почти не осталось, но страх был отличным погонщиком. Он стегал и стегал их, не позволяя остановиться, передохнуть хоть миг или просто обернуться. Они и без того знали: буря стремительно догоняет.

Дети бежали. Финч то и дело поскальзывался, ноги начали заплетаться. Он чувствовал, что вот-вот просто рухнет в снег и метель сожрет его. С каждой секундой в боку кололо все сильнее, горло словно набили кривыми гвоздями. Финча мутило, а белое вдруг стало черным, и мальчик понял, что это у него темнеет в глазах.

Арабелла ткнула рукой вперед.

– Там… – она прохрипела. – Там что-то…

– Вижу! – выдохнул Финч.

У проложенной в буре трубы все же был конец. Далеко впереди виднелась стена из синеватого камня, в ней темнела дверь. Труба упиралась в нечто, напоминающее крыльцо, и путь к двери преграждал парапет, установленный на изящных столбиках-балясинах.

Лишь когда до этого странного ограждения оставался всего десяток шагов, мальчик понял, что это никакое не крыльцо, а балкон.

Добравшись до него, Финч помог Арабелле перебраться, перевалился сам и бросился к двери. Та была приоткрыта, словно специально для них.

Дети ввалились в комнату, и Финч едва успел закрыть дверь. Буря сожрала последние футы трубы перед балконом, после чего одновременно и снизу, и сверху, и со всех сторон скомкала остатки прохода прямо у стены дома. Раздались грохот и вой.

Судорожно кашляя, Арабелла дернула рычаг у балконной двери. Штормовые ставни закрылись спустя всего пару мгновений, преградив путь шуму метели и жуткому виду из окон.

Финч пытался прийти в себя. Он тоже кашлял, снег с его башмаков таял и отваливался, впитываясь в пышный пурпурный ковер. В комнате было очень тепло.

– Где это мы? – спросила Арабелла, лишь только дыхание выровнялось, сердце прекратило неистово колотиться, а перед глазами от волнения и пережитого страха перестало все прыгать и вертеться.

Финч оглядел богато обставленную комнату, в которой они оказались. Судя по большой кровати со столбиками, дымчатыми пологами, витыми шнурами и множеством подушек, комната была чьей-то спальней. У стен стояли комоды, гардеробы, книжные шкафы и даже бюро для письма. Все эти предметы мебели были выполнены из синеватого дерева, обладали изящными ножками, натертыми до блеска ручками в виде собачьих морд, и казалось, что каждый из них стоит дороже, чем весь дом № 17 на улице Трум от подвала и до чердака. В комнате также был и камин; на его полке выстроились пять разных по размеру стеклянных футляров-колб, в которых – вот странное дело! – мельтешили бабочки с изумительными синими крылышками. На стене над камином висела картина: женщина, изображенная на портрете, выглядела грустной и испуганной и даже показалась мальчику отдаленно знакомой…

Попади Финч в такое необычное место в другое время и при иных обстоятельствах, он бы непременно рассмотрел здесь каждую мелочь, заглянул бы в каждый угол, но сейчас его не интересовали ни бабочки, ни даже портрет женщины. К тому же его все еще мутило после спасения из снежной трубы, поэтому он просто отметил, что увидел достаточно, и нетвердой походкой двинулся к двери. Приоткрыв ее, Финч выглянул наружу.