Птицы Великого леса

Мерзко, отвратно было даже представить, как земля будет забирать красоту Весняны, как черви прогрызут её тело, тление уничтожит свадебный наряд, а время заберёт и изуродует всё, чем она была, оставит только медовую косу да белые кости и будет терзать их ещё долгие десятилетия.

Огонь был милосерднее, он вспыхивал ярко и быстро, уносил вверх вместе с искрами душу и прах. Он бы не позволил Весняне растерять её молодость.

– Моя мать погибла в огне, на костре, – вдруг произнесла Дара. – И после, в городе, там сгорело много людей. Я не хочу, чтобы это случилось с Весей.

Милош долго молчал, не зная, что сказать.

– Ей уже не будет больно, – пробормотал он.

Нельзя было больше терять время. Он вылез из саней, и Дара сдалась, отпустила его.

В любое другое время Милош постарался бы избежать работы, но на этот раз выбора не осталось. Они привезли дрова с собой и вместе со Стрелой вдвоём перетащили их к берегу, где расчистили место для кострища. Третьяна и Чири натаскали веток, чтобы огонь разгорелся быстрее. Одна Дара осталась в санях, с сестрой. Сначала неподвижная и тихая, она вскоре начала тихо, протяжно завывать, всё меньше себя сдерживая, всё громче стеная.

Краем глаза Милош наблюдал за остальными, подмечая, как удивительно спокоен, точно покойник, оставался Стрела и как молчаливая Чири сердито утирала нос украдкой. Только Третьяна была беззаботна, ничуть не тронута всеобщим горем.

Но Дара плакала, больше не скрываясь. Она уткнулась лицом в кафтан сестры, обняла её обеими руками, и Милош вдруг подумал, что нельзя отходить от неё, когда займётся огонь.

Погребальный костёр наконец был готов, но никто не спешил его запалить. Стрела сел прямо на землю, уставился в пустоту, а Чири прижалась к Милошу.

– Ветки влажные, – прошептала она. – Я старалась резать те, что повыше, но они все промокли, костёр не разгорится.

– Разгорится, – заверил её Милош. – Мы чародеи.

Он осторожно отцепил руки девочки от своей шубы и подошёл к саням.

– Пора, – сказал он.

Дара посмотрела на него бездумно, точно не увидела.

– Нельзя долго тянуть, – он хотел добавить, что скверна могла перекинуться на Стрелу, но понял, что Даре было всё равно.

– Я не уберегла её, – вырвалось у неё, и рот скривился в беззвучном крике. Она опустила голову на колени, закрыла руками, и голос зазвучал глуше. – Я должна была о ней позаботиться, я старшая сестра, но я… я только делала всё хуже и хуже.

– Ты не виновата, – Милош потупил взгляд. Он ждал, что Дара выплеснет на него всю ненависть, но этого не случилось. И он пожалел об этом. Её ненависть ощущалась бы куда менее болезненно.

– Ты не понимаешь. Морана сделала это из-за меня. Она мстит, потому что я не хочу отдать ей лешего. Она хочет всё больше и больше смертей. И она забрала у меня Весю, мою Весю! – Дара захрипела, Милош едва различал её слова. – И всё из-за меня, из-за меня. Все вокруг умирают из-за меня.

Она сползла на дно саней, заколотила кулаками, выбивая глухие удары по дереву.

– Тихо, тихо, – Милош подхватил её на руки и вытащил из саней, поставил на землю. – Ты не виновата.

Дара упрямо замотала головой, хватаясь пальцами за ворот его шубы, и плач её становился всё громче, она начала задыхаться.

– Я остановлю её. Я остановлю её… больше она никого не заберёт. Любой ценой. Слышишь? – она точно говорила с невидимым собеседником, выплёвывала слова, кусая до крови губы. – Любую цену заплачу, любую, но остановлю её…

– Третьяна! – растерянно позвал Милош.

И ведьма вмиг очутилась рядом, приподнялась на цыпочки и легко поцеловала Дару в висок.

– Всё переменится, всё позабудется, боль в воду уйдёт, под камни утечёт, – речь её шелестела, как травы на ветру. – Пойдём со мной, – попросила она.

Чары подействовали, и Дара разжала пальцы, послушно последовала за Третьяной. Они встали недалеко от сложенного костра.

Милош с тревогой проводил их взглядом и поднял Весю на руки, прижал к себе крепче. Кафтан девушки был распахнут на груди, и бусы съехали в сторону, с головы съехал драгоценный венец.

– Прости, – прошептал Милош, заглядывая ей в лицо.

Он должен был оставить Весняну на мельнице. Там, где она была бы счастлива, где вышла бы замуж за хорошего парня и завела детей, жила рядом со своей сестрой и родителями. А он смеялся над ней, потешался, считал доверчивой деревенской дурочкой, с чьим сердцем можно легко поиграться. Если бы только он знал, какое большое у неё было сердце, как оно умело любить. Если бы знал, как Веся будет спасать его от безумия в тёмной хате Воронов, как преданно станет любить сестру, несмотря ни на что.

Что бы Веся сказала ему на прощание? О чём попросила?

Милош вглядывался в её лицо слишком долго, изучал рваные линии ожога, распахнутые губы и точно слышал тонкий голосок в журчании вырвавшейся из-подо льда реки.

– Да, я позабочусь о Даре, – пообещал Милош этому голосу и вдруг испугался, что потерял разум.

Он сорвался с места и поторопился к кострищу, но Стрела преградил ему путь и молча забрал свою жену, забрал с ревностью, точно боялся, что Весняна предпочтёт ему другого.