Птицы Великого леса

– Ты не представляешь, какова цена.

Лес умирал, а Морана становилась сильнее из-за неё, из-за простой дочки мельника.

Гнев таял в голубых глазах князя. Даже ладонь его будто стала теплее. Он бережно переплёл их пальцы, и Дара смогла говорить дальше:

– Моя мать пообещала меня лесу. Я осталась жить у отца на краю Великого леса, и когда пришёл срок, леший позвал меня на службу. Сопротивляться ему было невозможно. Но однажды лес сам прогнал меня следом за твоим братом, и я решила, что буду жить сама по себе, подчиняясь только своей воле и своим желаниям.

Дара прикусила язык, проклиная свою болтливость. Но первое слово уже было сказано.

– Как Вячко с этим связан?

– Не только он. Ты тоже подойдёшь. Наверное, любой из рода Вышеславичей. Ваша кровь сильна, самое то для ребёнка лесной ведьмы.

Она ждала, наблюдала, как менялось его лицо.

– Лешему нужен мой ребёнок? Наш ребёнок?

Ярополк взял её за подбородок.

– Ты поэтому пришла ко мне?

Нет. Но правду было слишком сложно объяснить даже самой себе.

– Да.

– И что будет с ребёнком, если он родится?

– Он станет новым лешим и возродит лес. Может, источник станет сильнее, когда его хранитель обретёт новое тело.

Князь поднялся, хотел было пройтись по покоям, но заметил неподвижные тела. Стянул шкуру с кресла и небрежно прикрыл мертвецов.

– Это поможет в борьбе с Мораной?

– Быть может, – уклончиво ответила Дара.

– У него хватит могущества? Да или нет?

– Это не позволит ей стать ещё сильнее.

Ярополк хотел сказать что-то ещё, но помотал головой.

– Девять месяцев я ждать не могу. Город погибнет раньше, а вместе с ним и ополчение. Найди Милоша, вдвоём придумайте, как защитить город. В первую очередь спасайте войско… Если ещё есть, кого спасать. Ты знаешь, как именно действует мор? Кого выбирает?

Дара пожала плечами.

– Может, слабых, как и любая хворь?

– Нельзя назвать Святослава слабым, – скривился князь. – Он моложе меня. Третьяк вообще ещё ребёнок. Ладно, не теряй время попусту. Иди.

Дара упрямо поджала губы.

– Милош считает, что один из нас должен оставаться с тобой. На случай, если что-то случится.

– Ты можешь спасти меня от мора?

Против воли на глаза навернулись слёзы. Если бы она могла спасти хоть кого-то. Если бы она могла спасти одну только Весю…

– Нет. Но так надёжнее. В городе беспорядок, и ты без охраны. Южанин может прийти за тобой.

– Об этом южанине уже давно не слышно, – хмыкнул князь.

Дара не хотела оставаться, но куда меньше желала снова оказаться на улице, ещё раз пересечь площадь, заваленную мёртвыми телами. Но и находиться в одиночестве наедине со своими мыслями было невыносимо.

– Ладно, – смирился князь. – Дождёмся Милоша.

Он снова взял кувшин с вином, но на этот раз наполнил два кубка.

– Тогда пей, – сказал он. – И рассказывай.

– О чём?

– Об этих своих богах.

Если бы только Дара знала о них многим больше.

В Лисецке били в набат, а в княжеских покоях звучали тихие голоса.

Они говорили долго, слушая друг друга и удары колоколов за запертыми ставнями. Время от времени они затихали, и наступала пугающая тишина. Та тишина гуляла по улицам и закоулкам, бродила по городским площадям и стучалась в двери. Те, которые не заперли надёжно, тишина отворяла и кралась дальше по лестницам и коридорам, скрипя проседающими половицами. И Дара говорила, чтобы заглушить ту тишину, и вслушивалась в голос Ярополка. Сильный, глубокий. Как земля, как жизнь.

А потом тишину снова разрывал колокол.

Тогда Дара начинала говорить чуть громче, уже не о богах, а о мельнице, о беге воды в колесе, о шелесте травы в полях и журчании Звени. А Ярополк – о далёком Снежном городе и кораблях, что уходят в море, о прибрежных огнях, что зовут их назад.

Воспоминания заглушали боль и притупляли страх, они грели жарче растопленной печи и освещали княжеские покои ярче, чем десяток свечей.

Порой казалось, что на всём свете не осталось никого, кроме них двоих. Только далёкие крики с улицы напоминали, что это было не так.

Их единение прервал стук в дверь.

– Великий князь, это Милош.

Ярополк поднялся. Дара неохотно сбросила медвежью шкуру, которой укрыл её князь.

Милош зашёл, и дверь за ним сразу закрыли. Жив и здоров. Усталый, взволнованный, но живой. Дара облегчённо вздохнула. Чародей мельком взглянул на Дару и обратился к Ярополку:

– Ты в порядке, князь?

– Жив пока.

– Воевода Горыня с людьми собирает тела погибших по городу, вывозит к реке. Там их будут сжигать, – сообщил Милош. – Народ пока слишком напуган и прячется по домам. Но не думаю, что это надолго. Когда они поймут, что мор так просто не остановится, попытаются сбежать из города.

Он говорил спокойно, но глаза пучил, как филин, и почти не моргал, и Дара поняла, как сильно он напряжён.

– Как распространяется болезнь? – спросил Ярополк.

– Не знаю. Может, случайно, может, нет. Это тёмные чары, а не простая хворь, её природу так просто не поймёшь. Я пытался спасти жизни некоторых из тех, кто подхватил скверну у меня на глазах, но они умирали слишком быстро.

– Но что-нибудь может это остановить?

– Скверна боится чародейского огня, – Милош покосился на Дару. – Можно сжечь весь город, если пожелаешь, князь.