Птицы Великого леса

Дара хотела возразить, что не решится обратиться вороном, но промолчала. Князь уже с трудом терпел её упрямство.

Она встала, запахнула тулуп, который так и не успела снять, и прошла к дверям. Воеводы расступились, пропуская её.

На лестнице было темно. Дара шла быстро, не чувствуя усталых ног. От крыльца до мостовой проложили тропу из досок, оторванных от заборов, столов да скамеек. Неровным вышел настил, но чем слабее Дара себя чувствовала, тем опаснее казалась скверна под ногами, и она уже не решалась на неё наступить. Люди не видели клокочущей черноты, наводнившей Лисецк, потому в их сердцах всё ещё таилась надежда, что мор уйдёт, как уходили со временем все невзгоды и болезни. Если бы хоть на миг они увидели чёрную землю вокруг, если бы знали, как духи жались друг к другу на крышах, пытаясь спастись, так бежали бы прочь.

– Эй, ведьма! – тяжело загромыхал по настилу воевода, догоняя её. – Погодь. Вместе пойдём.

Дара обернулась. Горыня нагнал её уже у ворот, что вели дальше в город.

– Там мои ребята людей поторапливают, но есть и такие, которые спорят, в основном родня Пресветлых Братьев. На Храмовой улице народ и вовсе не собирается уходить. Говорят, пусть их вместе с домами жгут. Нашлись даже какие-то дураки, которые утверждают, что скверны нет. Один лёг на землю, чтобы доказать, что всё в порядке.

– И что?

– И умер.

– Вот же тупицы, – мрачно процедила Дара.

– Там верующие люди, они не хотят оставлять храм. Говорят, лучше погибнут в нём, чем позволят уничтожить. А степной каган с колдовством им не страшен.

– Если бы каган.

Главная дорога вела мимо храма к Дальним воротам, у которых собралась толпа. Дара остановилась, разглядывая огни внизу по улице. Позади, за её спиной город опустел, но впереди оставалось слишком много людей, а солнце уже садилось за деревья.

С возвышения виднелась роща у реки. Взгляд зацепился за чёрные стволы деревьев.

– Смотри, – Дара показала воеводе в сторону рощи. – Деревья чудные.

– Так снег растаял, вот и кажется…

– Нет, – она никак не могла понять, что с ними было не так.

– Они все поломаны.

– Что?

– Видишь, какие деревья низкие? Все склонились к земле, они сломались.

– И что это значит?

– Скверна, кажется, добралась до рощи. А значит, скоро доберётся и до реки. Найди Милоша, – попросила Дара. – А я попробую поговорить с Пресветлым Братом.

Горыня кивнул.

– Меня они не послушали, может, тебя испугаются.

Высокий каменный храм возвышался над прижавшимися книзу землянками вокруг. Золотая крыша казалась тусклой, белые стены серыми. И вместо ликующей песни изнутри слышался плач.

Дара остановилась у порога, не решаясь войти, неохотно потянула за медное кольцо, и тяжёлая дверь поддалась.

Внутри горели свечи, и храм наполнился таким чудесным светом, точно сам Создатель заглянул в окно. Шла закатная служба, но никто, кроме Пресветлого Брата, прислужников, их жён и детей, не пришёл. Настоятель стоял перед солом спиной ко входу.

Вдоль стен лежали покойники: мужчины, женщины, дети. Детей среди них было больше всего. Скверна легко отравляла юные тела.

Дара отвела взгляд, чтобы не видеть покорёженные чернотой лица. Ей стоило дождаться окончания службы, но времени оставалось слишком мало. Когда солнце скроется, князь велит поджечь город.

– Настоятель! – она вдруг забыла его имя. Рдзенец не обернулся. Золотые нити на его рясе сверкали, отражая свет свечей. Остальные служители посмотрели с тревогой на лесную ведьму, но последовали примеру настоятеля и продолжили молитву. Женщины притянули к себе детей.

Дара прошла мимо Братьев ближе к солу. Она обращалась к настоятелю, но старалась говорить так громко, чтобы её услышали все остальные.

– Вы должны уходить. Город проклят, земля во всей округе осквернена, и любой, кто останется, умрёт в страшных муках. Мы, чародеи, можем спасти землю, но Лисецк для этого нужно спалить.

– Вы, чародеи, не можете никого спасти, – настоятель резко развернулся, взметнув пыль полами белой рясы. Свечи в его руках чуть не потухли. – Вы несёте лишь смерть. Ты, лесная ведьма, в ярости и ненависти уничтожила Совин. А теперь желаешь стереть с лица земли и Лисецк, этот правоверный добрый город, пусть и прикрываешь свои злодеяния благими намерениями.

– Я…

Дара тяжело вздохнула, не в силах найти подходящие слова. Она знала, что настоятель не послушает её.

– Я предупреждаю вас всех, – она обернулась к молящимся. Они смотрели в ответ с негодованием. – Это повеление Великого князя. Все должны оставить город до заката, после его сожгут. Иного пути нет.

Настоятель молчал. Губы были плотно сжаты, но гнев в глазах, кажется, потух.

– Откуда мне знать, что ты не обманываешь меня, дочь проклятой Аберу-Окиа? Как я могу поверить тебе после всех твоих преступлений?

– Тебе необязательно мне верить. Просто выйди на улицу и посмотри, что происходит. Люди гибнут, просто ступая на землю. Это не обычный мор, а колдовское проклятие. И я не знаю, как ещё убедить тебя, что из Лисецка нужно бежать.