Птицы Великого леса

– Вот, возьми, – он кинул мешок, и Ежи едва не упал, поймав его, такой он оказался тяжёлый. – Там золото и украшения. Много чего. Хватит на долгую и богатую жизнь. Не потрать всё сразу. Я прятал для себя, но… тебе больше пригодится.

Ежи прижал к груди мешок. Он хотел что-то сказать на прощание, но тут из города донеслись крики. Он обернулся, преисполненный страха.

– Береги себя, сына, – Горица хотела спуститься на землю, чтобы попрощаться, но Милош остановил её.

– Увидимся ещё. Присмотри за этим недотёпой, – он подмигнул задорно и попытался улыбнуться. – Езжайте поскорее, поторопитесь.

Горица забрала из рук Ежи мешок и спрятала под лавку. Она обернулась назад, когда кони развернулись и потянули сани к дороге. Ежи посмотрел через плечо только на мгновение, опасаясь выпустить поводья из рук.

Милош шёл в другую сторону, обратно к городу.

Следы медведя вели вверх по дороге из посада к воротам. К домам, к людям.

Милош заметил следы не сразу, слишком погружённый в свои мысли, слишком расстроенный прощанием с семьёй, слишком напуганный скверной вокруг. Вместо белого снега да чёрных прогалин он видел клокочущую трясину, что сосала жизнь из земли.

И только отойдя далеко от избы, он разглядел перед собой талый снег, а на нём тяжёлые следы крупного зверя. Медведя. Волхв убежал в город. Ошалевший, обезумевший, он, верно, совсем потерял разум.

Милош остановился, не веря собственным глазам, прислушался. За стенами нарастал шум. Люди кричали.

Он сорвался с места, стрелой помчался к Лисецку, а тот – запутанный, узкий да грязный городок. И крик на улицах доносился сразу отовсюду. Но среди них только один – звериный.

Нельзя, чтобы узнали, что это оборотень. Народ и без того был обозлён на всех колдунов. Если бы они узнали в звере волхва, так ополчились бы и против Милоша с Дарой.

Милош метался между малознакомыми переулками, пока не выбежал к тупику у самой стены. На земле лежали люди. Одни разодранные, залитые кровью, другие чёрные, обуглившиеся от скверны.

Медведь был ещё жив. Рычал, ревел, окружённый людьми. Они гнали его вилами и рогатиной, горящим смольником и топором – всем, что смогли найти.

– Стойте!

Милош замер в растерянности. Что сделать? Как поступить?

На него обернулся один из мужиков, и медведь тут же задел его когтями, повалил на землю. Другой мужик нырнул под брюхо зверю, проткнул рогатиной. И огромный старый медведь захрипел, навалился, подминая под себя человека, чуть ли не целиком заглотил его лицо, стал жевать, точно лакомство. Мужик закричал пронзительно в последний раз, упал, сжимая в руках рогатину.

Духи свесились с крыш, наблюдая за сварой жадно, испуганно и яростно. Они умирали, так пусть и все остальные уйдут вместе с ними.

– Я сам, разойдитесь! – воскликнул Милош. – Все разойдитесь, я убью медведя.

Только бы прогнать народ прочь, тогда он сможет заставить оборотня обратиться обратно человеком и залечить его раны.

Милош шагнул вперёд, расталкивая людей. Медведь заревел ещё громче, рванул, пытаясь убежать, но только хуже насадил себя на рогатину. Она проткнула его насквозь, вылезла с другой стороны, со спины. Зверь зарычал, завыл пронзительно.

Люди попятились, кто-то упал, повалился на Милоша. Они грохнулись на мостовую, забарахтались, пытаясь подняться.

– Все уходите! – кричал он, не в силах выбраться из-под мужика. – Я сам!

Мужик с топором оглянулся, усмехнулся с презрением и рубанул медведю по лбу.

– Стой!

Заклятие чуть не сорвалось с пальцев.

– Стой!

Мужик снова занёс топор. Раз, другой – и проломил череп.

Зверь со всей тяжестью повалился на землю, ещё глубже насаживаясь на рогатину. Люди врассыпную бросились назад.

– Откуда он только взялся? Моровое поветрие всю дрянь в город тащит.

– Шкуру бы содрать.

Медведь остался медведем. Милош часто думал, что станется с ним, если он умрёт в обличье сокола. Вот и узнал.

Мёртв. Волхв был мёртв.

– Дурная шкура, вон проплешины какие. От такой и тепла не будет, – рассуждал горожанин с рогатиной.

– На пол брошу, и то сойдёт, – мужик с топором потрогал медведя.

– А с чего тебе она достанется? Мой сват его проткнул.

– А я добил.

Милош громко сглотнул, чувствуя, как к горлу подкатил ком.

– Не трогайте его! – прикрикнул он. – Он проклят, как и земля вокруг. Я сожгу его.

Мужики наконец обратили на него внимание. Они смотрели недоверчиво, явно хотели возразить. И шкура-то у зверя была старой, с проплешинами, а всё жадность в людях оказалась сильнее.

– Разве вы не слышали повеление князя? Всем надо убраться из города до заката, после его спалят. Вот и торопитесь, солнце уже высоко.

Он по-прежнему видел упрямство и неприязнь во взглядах мужчин и добавил:

– Любой, кто наденет на себя шкуру этого зверя, умрёт от болезни. Уж поверьте мне, княжескому чародею.

– Тяжело не поверить, – плюнул тот, что держал топор. – Вы, сукины дети, весь наш город и прокляли.

– Это не мы, а… Курва, чего вам объяснять, дубины? Пошли скорее! Князь всем приказал убираться прочь.

Он желал столкнуть их с мостовой на землю, ему нестерпимо хотелось отомстить. Звери. Звери. Милош выпучил глаза, отвернулся, чтобы скрыть ярость.