Птицы Великого леса

– Госпожа Венцеслава тебе обязана, – вдруг сказала Горица. – И тайну ты её хранишь. Такую тайну, какая и королеве может повредить.

Ежи опешил от слов матери.

– О чём ты?

– Теперь, раз она невеста принца Карла, от Тайной стражи она тебя защитит и на службу может нанять. Ты парень смышлёный.

С губ сорвался печальный смешок. Какой же он смышлёный? Бесполезный, ни на что не годный… Даже навьи духи его сторонятся, как прокажённого.

Он резко сел. Мысль пронзила, точно молния.

Собственные желания показались отвратительными, но именно так бы поступил Милош: он бы воспользовался всем, что у него было: драгоценностями, непрошеным даром и даже – как точно сказала мать – тайной Венцеславы, которая была известна Ежи.

– Точно. Я пойду к госпоже Венцеславе.

– Правильно, – одобрила Горица. – Попросишь её сделать меня личной кухаркой, нечего ей кушать то, что для всех готовят на общей кухне. И сам ты сгодишься для разных поручений.

– Не для поручений, – помотал головой Ежи, от собственных желаний было стыдно, восхитительно и страшно. – Я иначе пригожусь.

– Как же?

– Сослужу службу своим проклятием, или даром, как хочешь называй, – прошептал Ежи.

Мать провела рукой по его волосам.

– Ох, Ежи, – проговорила она тихо, догадавшись, о чём шла речь.

– Раз Охотники ушли, и Совин некому защищать, выходит, один я могу прогнать духов, – улыбнулся Ежи. – Выходит, я небесполезен.

– Конечно, нет, сынок, – вздохнула мать. – Ты очень-очень полезен.

Они ушли с постоялого двора ещё до рассвета, направили повозку к Модре и остановились, только чтобы дать лошади передохнуть да напиться и чтобы купить новое платье для Ежи: богатое, расшитое серебром и голубыми камешками-сапфирами, которые так любила Весняна.

Одежда села на нём чудно, чуждо. Ежи и самому было неловко в роскошном платье по имперской моде. Но он решил, что и этого мало, нашёл среди драгоценностей несколько перстней с крупными каменьями, надел на пальцы.

– Тебя совсем не узнать, – покачала головой Горица.

– Хорошо, – кивнул Ежи. – Так и надо.

Никто не должен был узнать в нём сына кухарки и слугу целителя. Он сам едва себя узнавал. Мальчишка, которым он был, не мог служить госпоже Венцеславе, не имел права защищать Совин от духов. Его бы не приняли. Его никогда не принимали.

Юноша в мутном зеркале выглядел как настоящий дворянин. Он мало чем походил на Ежи, сына кухарки Горицы и неизвестного отца.

Так и было нужно.

Глава 21

На горе Волынской

стоит дуб Ордынский,

на нём сидит птица Веретено,

сидит и говорит:

«Никого не боюсь —

ни царя в Москве,

ни короля в Литве».

Загадка

[2]

Ратиславия, Лисецкое княжество

Месяц березень

Тихо ворчала печка, пока затухали угли внутри. Дара прижалась к её тёплому боку, чувствуя, как тяжело печь делала последние вздохи, прежде чем заснуть.

Рядом сидел Милош. Чуть в стороне, так, чтобы не касаться Дары. В избе стояла тишина, никто не бодрствовал, кроме них двоих.

Дара расплетала спутанные волосы, вынимала из кос жемчужные нити, складывала вместе с серьгами в мешок. Больше они ей не были нужны, как и тяжёлые перстни на пальцах, как и золотые обручья – всё, что подарил Великий князь, стоило оставить в прошлом.

Дочери мельника роднее льняное платье да земля под босыми ногами, а не тяжёлый кафтан. Лесной ведьме лучше посох в руки, чтобы раздвигать кусты да заросли папоротника, а не драгоценные каменья в косах.

Волосы слиплись от крови. Даре стоило бы попросить Милоша о помощи, но это было бы странно – касаться друг друга в темноте. Не теперь. Не как раньше. Он сидел совсем близко, Дара чувствовала на себе его взгляд, но больше не замирало сердце, не перехватывало дыхание. Было мирно. Тихо. Не одиноко.

За окном снова запорошило. Дара слышала, как снег падал на крышу и оседал на землю, скрывая следы на ступенях крыльца. Зима не уходила.

Закрыв глаза, Дара пригляделась к темноте на улице.

Им стоило поспешить и найти княжича Вячеслава, но по земле они двигались медленно, а лететь Дара боялась. Не на чёрных крыльях, не в зимнем холодном небе, где кружил снег. Что, если она не сможет обратно стать человеком?

– А если?..

Дара начала говорить и замолкла. Ей было стыдно делиться своими страхами, но Милош и без того о них знал.

– Я буду рядом, – пообещал он. – Помогу. Один раз у меня уже получилось.

Но во второй раз Морана могла оказаться сильнее. Чучело её сгорело на Масленицу, тронулся лёд на реке, но снег всё равно не прекращался. Тепло не возвращалось в ратиславские земли.

Когда наступит весна?

Почти седмицу они шли от Лисецка на север, к ратиславским городам. Войско двигалось медленно, люди мёрзли и голодали. Дара знала, что они грабили местных, но не пыталась их остановить. Вместе с ополченцами и дружинниками она делила украденную пищу. Ту, что должна была спасти чью-то чужую жизнь, но спасала её собственную.

А весна не наступала.