Птицы Великого леса

Вячко увидел, как Чичак потянулась к ножу на поясе. Он успел узнать, как метко она их метает.

– Послушайте… славные… мужи, – Вторак выпрыгнул из саней и поспешил, хромая, к воротам. – Вы можете не верить на слово, но перед вами княжич Вячеслав, он собрал отряд чародеев по приказу князя Ярополка. И теперь он привёл их всех к его жене, княгине Гутрун. Она бы точно хотела об этом знать. Княгиня очень расстроится, если княжичу придётся увести чародеев обратно. Но ещё больше расстроится, если княжич и его чародеи потеряют терпение и спалят ворота прямо вместе с вами.

Вторак вскинул здоровую руку, рождая огонь между пальцев. Скренорцы захлопнули рты.

– Спокойно, старик, – сказал один из них. – Сейчас, сейчас всё сделаю. Ждите только. И это… без этого…

Он свистнул, и с дозорной башни раздался голос. Переговаривались они на скренорском.

– Послали к княгине, – сообщил стражник, хмурясь. – Ждите.

Вячко промолчал, только кивнул Втораку с благодарностью.

Ещё осенью Пресветлый Отец предупреждал о скренорцах. Ярополк ошибся, доверившись им. Златоборск отныне звучал не по-ратиславски.

Вячко посмотрел назад, на реку и мост, который весь заполонил его отряд, и отвернулся в бессильной злобе, заскрипел зубами. На кой он ведёт этих калек в столицу? Что его там ждёт? Позор и осмеяние?

Чародеи не смогут участвовать в сражениях, если княгиня побоится пойти на жертвы. А он сам… Горыня писал, что Вячко должен сесть на княжение в Златоборске. Но как взять город, если нет дружины? Как долго ещё ждать Горыню с подкреплением? И как выиграть время?

Единого сильного ополчения больше не было, лишь несколько дружин из Лисецка, Златоборска, Новисада и, быть может, Яролога. Приморский и Старгород потеряны. Снежный больше верен своей княгине, чем незнакомому княжичу. У Вячко есть только Горыня, бесполезные чародеи и обещанные люди от хана Барджиля. Вместе они могли бы взять княжество, но не защитить его.

Вячко прежде никогда не желал великого княжения, не просил о наследстве, которое не предназначалось младшему из трёх сыновей. Но старшие братья были мертвы. Остался он один. Значит, всё же он должен был править?

Вторак подошёл ближе, погладил лошадь Вячко по шее.

– Посмотри вон туда, княжич, – он головой кивнул куда-то назад, в сторону леса.

На дороге, насколько мог увидеть Вячко, было пусто. Лес оставался тих и мирен. Только в сумрачном небе чернели две точки.

– Это оборотни, – прищурился колдун. – Чую их силу даже отсюда. Особенно от того, что слева.

Чародеи в санях тоже забеспокоились. Они переговаривались между собой, оборачивались назад, а птицы были уже совсем близко. Вячко вынул меч из ножен. Вот и проверит, так же он хорош против оборотней, как против заклятий?

Птицы снижались. У них был разный размах крыльев и размеры. И один летел чуть быстрее, всё кружа, возвращаясь за другим. Они опустились на землю в поле на дороге, подальше от моста.

– Обращаются, что ли? – прищурился Вторак.

Вячко не стал ждать. Он вскочил в седло и направил коня вдоль обоза к началу моста. Застучали копыта, чёткая дробь распалась, когда за ним последовала вторая лошадь. Чичак не отставала.

Оборотни лежали на снегу, скорчившись от боли и холода. Высокий худощавый юноша, ровесник Вячко, поднял голову первым. Из его щёк и лба ещё торчали перья, они врастали в кожу, и незнакомец безмолвно корчился, судорожно сжимая кулаки.

Второй оказалась девушка. Тёмные длинные волосы рассыпались по голой спине, сквозь кожу проступали позвонки. Руками она загребала снег и пищала от боли. Перья темнели чёрными мазками на белой коже.

Юноша сверкнул на княжича глазами, поднялся, ничуть не стыдясь своей наготы. Его правая нога была ещё изломана, по-птичьи выгнута, он поволок её за собой, и с каждым шагом та всё больше приобретала обычный вид. Чародей подошёл к своей спутнице, склонился, чтобы обнять за плечи, заглянул в лицо.

Вячко едва сдержал крик. Чичак охнула тихо, прикрыла рот рукой.

Лицо принадлежало не птице и не человеку. Уродливая каша из кожи, костей да перьев. Лицо ломалось, шевелилось, вместо носа и рта выступал огромный уродливый клюв, и чёрные точки-глаза горели слепой ненавистью.

Каждый раз, когда ведьма открывала клюв, из него вырывался человеческий стон. Чародей забормотал заклятия, водя руками перед уродливым лицом, и девушка заплакала ещё жалобней. По подбородку и губам из носа потекла кровь, нос тот уже стал почти человеческим.

Юноша помог ведьме подняться, обнял, согревая в объятиях. Она выглянула из-за его плеча. Нос оставался чёрен от перьев. Глаза расширились от ужаса.

Даже теперь – изуродованную и изменённую – Вячко узнал её.

Лесная ведьма.

– Это он, – проговорила Дарина своему спутнику.