Птицы Великого леса

– Ты с этими пришла или сама? – Дара кивнула в сторону мужиков за своей спиной.

– Ох, тут такое… Меня поселили с кухонными девками, – прошептала Третьяна. – А ночью, когда все заснули, княгинина ключница пришла с этими двумя. – Она посмотрела себе за плечо. – Они всю ночь мне спать не давали, сказали, что глаз с меня не спустят. Хотели увести, но кухарка им не дала, пригрозила, что Великому князю будет жаловаться.

– Куда они хотели тебя повести?

– Не знаю, да только вряд ли в княжеские покои на мягкие перины.

Даре захотелось развернуться и убежать прочь в лес.

Её вели на суд, что бы ни говорил Стрела.

– У тебя есть какие мысли о княгине Здеборе? – опасаясь быть подслушанной, тихо спросила Дара. – Что особенного можно о ней сказать, что меня защитит, а её очернит в глазах людей?

– Она меня в плену держала, что же хуже может быть? – простодушно удивилась служанка.

– В плену она тебя держала по твоему же согласию, – возразила Дара. – Да и человек ты подневольный, так?

– Так, – промямлила Третьяна.

– Значит, княгиня с тобой может сделать что угодно, а ты и возразить не посмеешь. Лучше расскажи, знаешь ли ты о ней что-то такое, что она хотела бы скрыть?

– Зачем тебе?

Дара поправила меховой воротник. Облачко пара вылетело изо рта, когда она громко выдохнула, и это показалось странным, так холодно было на душе.

– Затем, что она хочет сжить меня со свету. Я бы предпочла, чтобы вышло наоборот.

Третьяна посмотрела на Стрелу, шагавшего впереди, и ещё тише прошептала:

– Я знаю пару средств. Никто не поймёт даже, что дело в чарах. Княгиня просто умрёт во сне.

Дара застыла так резко, точно земля у неё перед ногами обвалилась.

– Ты сбрендила, что ли?

Третьяна пожала плечами, облизала потрескавшиеся губы.

– А почему нет? Она бы нас с тобой не пожалела.

– Эй, вы чего там? – прорычал мужик за спиной.

– Ничего, – процедила сквозь зубы Дара и потащила Третьяну почти волоком. Служанка была такой худенькой и маленькой, что казалась ей не тяжелее ребёнка.

– Мою семью княгиня не пожалела, – проговорила она тихо. – Зачем нам ждать, пока она ещё что-нибудь придумает? Она просто так не остановится.

– Я поговорю с князем.

– В Лисецке Чернек хозяин.

– А во всех ратиславских землях хозяин Ярополк.

– Только пока остальные князья с этим соглашаются. Ты его поддержкой должна быть, ты должна на его врагов наводить страх, а выходит, что ты сама запугана.

– А ты как будто нет, – зарычала Дара.

– Я не лесная ведьма.

Захотелось прогнать её вон.

– А ещё я знаю, как свести княгиню с ума, – прошептала Третьяна.

– Она и без того, кажется, безумна.

В детинце под порывами ветра по-прежнему качались висельники. При свете дня на занесённой снегом площади они выглядели куда страшнее, чем в размытых красках ночи. Дара замедлила шаг, когда увидела виселицу, и попыталась пересчитать повешенных. Сколько их погибло во время бунта? Скольких лишили жизни ради устрашения других?

– Топай, – мужчина толкнул её сзади в плечо.

Дара остановилась и посмотрела ему в глаза. Она едва доставала мужику по плечо, но он вдруг осунулся, переменился в лице.

– Торопиться нужно, – голос его зазвучал почти виновато.

«Он боится меня», – осознание этого до сих пор поражало, будто Дара не видела толпу у княжеского терема в день своего приезда, будто не слышала испуганный ропот. Она сама так боялась всех и каждого, что забывала о власти, которую имела над другими.

Она заставила себя держаться прямее, снова взяла Третьяну под руку, и вдвоём они продолжили путь.

– Я тебе не указ, госпожа лесная ведьма, – зашептала девушка украдкой. – Но князю лесная ведьма нужна для устрашения его врагов. Чтобы никто слова не смел сказать, опасаясь мести с твоей стороны. А выходит, что он тебя защищает.

– С чего тебя-то это так беспокоит? – прошипела в ярости Дара.

– Я пришла к тебе, потому что искала защиты. А в итоге я сама должна выступить против княгини ради тебя.

– Так иди своей дорогой, я не держу, – зубы свело от злости, и Дара вдруг обрадовалась, что она так слаба, так пуста, что сила не рвалась наружу, как прежде. Оставайся у неё могущество, так она, верно, спалила бы княжеский дворец.

И тогда бы уже некому было её судить.

– Не злись на меня, – попросила жалобно Третьяна. – Я не считаю тебя слабой, но тебе нужно быть сильнее нас всех. Княгиню Злату любили так же сильно, как боялись. Лесную ведьму всегда боялись больше, чем любую другую колдунью, но и уважали не меньше.

– Раньше по всей земле не стояли храмы, и никто не грозился жечь ведьм, – возразила Дара.

– Злате никто не смел угрожать.

– Она была женой князя.

– Так чем ты хуже?

Дара скосила глаза на Третьяну и хотела уже осадить её, как навстречу им вышел боярин, тот самый, что помогал в день бунта, когда Дару не пускали к Снежному князю.

– Святослав, – Стрела узнал его первым. – За нами идёшь?

– Утро доброе, Ростислав, – боярин пожал дружиннику руку, а сам оглядел Дару с головы до ног. – Князь послал меня вам навстречу.

Посланники Чернека молча встали, точно истуканы. Боярин Святослав насмешливо посмотрел на каждого по очереди.