Птицы Великого леса

Всё время, пока Милош ел уху, Дара ждала ответа. В мыльне лилась вода, и что-то весело приговаривала Веся. Тихо трещала вся баня, радуясь теплу, а Милош молчал.

– Что с ней случилось?

– Она умирает.

– У неё шея вся в шрамах.

– Она что-то говорила про то, что её ранили.

– Эта Чири из табора фарадалов, которых ты обокрал?

Милош наконец посмотрел на неё. Миску он всё ещё держал у самого рта.

– Откуда знаешь?

– Не знаю, наугад спросила. Я слышала, что фарадалов казнили в городе. Они напали на княжича Вячеслава, а потом на Ярополка. Я просто подумала, вдруг…

– Оказывается, фарадалы не просто так берегут своё фарадальское чудо, – Милош говорил тихо, равнодушно, но в глаза старался не смотреть. – Сила этого чуда поддерживает в них жизнь. Не знаю, почему, но они крепко с ним связаны и умирают без него. Весь табор Чири мёртв.

– Но…

Дара не знала, что сказать, так и осталась сидеть с распахнутым ртом, кутаясь в соболиные меха.

– Чири – ведьма, но сил у неё почти не осталось. Она говорит, что скоро умрёт. Я подумал, если ты научишь её брать силу из леса… Стжежимир верил, что в Великом лесу ещё остались колдовские источники.

– Хозяин нас не пустит.

– Но ты же можешь с ним договориться. Ты его лесная ведьма.

– Наверное, больше нет. Я ослушалась его воли.

Милош вскинул брови:

– И что он такого от тебя потребовал?

– Моего ребёнка.

Она не ждала, что Милош поймёт, но он вдруг легко коснулся её ладони.

– Ты… Веся мне сказала, что случилось. И Стжежимир тоже, только… – Он путался в словах и всё облизывал пухлые губы, и рыбный запах изо рта бил прямо в нос. – В общем, я не знал, что Стжежимир хотел использовать твоего ребёнка.

– Что?

По всему его виду Дара догадалась, что о последних словах он уже пожалел.

– Стжежимир узнал, что ты понесла от меня ребёнка, и хотел использовать его, чтобы вернуть мощь Совиной башни. Он сказал, что ребёнок будет особенным, потому что во мне тогда была сила фарадальского чуда. Но раз ребёнок погиб, значит, леший должен оставить тебя в покое?

– Он не от тебя требует дитя, а от Великого князя.

На этот раз получилось его задеть. Дара видела по растерянному взгляду Милоша и сжатым губам, как неприятно ему было это слышать. Но и этого было недостаточно. Он заслужил куда худшего.

– Так вот почему ты с князем.

– Откуда ты знаешь?

– Догадался, – лицо его обратилось в камень.

Осторожно Милош поставил горшок из-под ухи на стол, поднялся и постучал в дверь мыльни.

– Веся, я тут грязью обрастаю!

– Сейчас!

Дара поняла, что не может больше находиться с ним рядом. Ей было жаль уходить, хотелось насладиться горячим паром, почувствовать, как тепло проникает под кожу и рёбра, но видеть Милоша стало совсем невыносимо. Она запахнула шубу, замотала мокрые волосы платком и вышла на улицу. Дома Дара сразу забралась на печь и легла у самой стены, не дожидаясь сестру. Она слышала, как за спиной шуршал беспокойный домовой, и запах крови снова обволакивал со всех сторон, вызывая тошноту.

Но она всё равно заснула.

Ей приснились тёмная река и еловые иголки, что плыли по воде. На дне, среди ила и камней сверкало что-то яркое, искрило. Дара наклонилась низко, пытаясь разглядеть, и в груди её вдруг проснулись холод и неутолимый голод. Искра сверкала всё реже, всё тусклее. Чернела вода, поглощая огонь. Тьма сгущалась.

Если искра потухнет, станет совсем темно.

Дара опустила руку в воду, разворошила ил и камни, чтобы вызволить пламя. В стороне что-то заскрипело, захрустело. Лёд сковывал берега. Камень выскользнул из пальцев, упал прямо в огонь, и тот всполыхнул в последний раз.

Дара не успела вытащить руку, и лёд схватил её, вцепился, как дикий зверь.

Она закричала и ударилась о стену. Позади испуганно ахнула Веся.

– Что такое?

Было темно, и Дара не смогла ничего разглядеть, она коснулась правой руки, провела пальцами по оперению.

– Что случилось?

Только всхлип вырвался из горла.

Веся слезла с печи, где-то в стороне раздался сиплый голос фарадалки:

– Что такое?

Чиркнуло огниво – раз, второй. Наконец у сестры получилось высечь искру. Загорелась свеча, и Дара увидела свою руку, покрытую перьями. Из-под одеяла выглядывала нога, тоже чёрная от перьев.

– Что со мной?

Дара откинула одеяло, задрала рубаху и закричала от ужаса, она отползла назад, точно желая сбежать от собственного тела – уродливого нечеловеческого тела, покрытого перьями.

Веся застыла с кремнем в руке. Чири запрыгнула на лавку, чтобы лучше разглядеть Дару.

– Ты оборотень, – почти с восхищением проговорила она.

От ужаса не слушался язык. Дара судорожно вздыхала. Грудь сдавило. Перья прорывались через кожу всё выше, теперь на животе и груди.

– Я позову Милоша, – воскликнула Веся.

Она выскочила на улицу в одной рубахе. Хлопнула громко дверь.

Дара нащупала в волосах вороново перо, сжала его в кулаке. Оно всегда первым врастало в кожу во время обращения и оставалось последним, когда она возвращала человеческий облик. Но теперь оно не помогало.

– Ты не умеешь обращаться? – разочарованно спросила Чири.

Отвечать не было сил. Она задыхалась. Горло сдавило. Что с ней случилось? Что с ней?