Публикации в журнале «Нева»

Прах крепостной актрисы Параши Жемчуговой под фамилией жены графа Н. П. Шереметева Прасковьи Ивановны Шереметевой покоится в Лазаревской усыпальнице Александро-Невской лавры. Мраморный саркофаг над ее могилой выполнен мастером К. Дрейером. В 1809 году, всего на шесть лет пережив любимую жену, скончался и сам Николай Петрович Шереметев. Видимо, памятуя о том, что пышные похороны, устроенные им умершей супруге, были демонстративно проигнорированы большинством сиятельных знакомых графа, он завещал похоронить себя в Петербурге, рядом с женой, «в простом гробе» и без торжественных церемоний.

А старинные стены «Фонтанного дома» до сих пор хранят память о своей молодой хозяйке. В саду живы две липы, по преданию, посаженные лично Прасковьей Ивановной, хотя оба дерева явно более позднего происхождения. И как утверждают современные обитатели Шереметевского дворца, время от времени в дворцовых покоях можно встретиться с мелькающей тенью бывшей крепостной актрисы, ставшей некогда женой обер-камергера двора его императорского величества графа Шереметева.

Под приподнятою бровью
Взгляд, почуявший беду.
Тень божественной Прасковьи
В Шереметевском саду.
Что случилось, то случилось.
Приподняла эту бровь
То ли царская немилость,
То ли графская любовь,
То ли зависть, что повисла
Над влюбленными стеной.
Не положено актрисе,
Паче бывшей крепостной.
Граф низвергнут и низринут,
Отлучен от светских врат.
А быть может, это климат
Петербургский виноват.
Так-то так, однако правил
Нет для тех, кто взаперти.
Не успел подумать Павел,
Как женитьбу запретил.
И монаршему решенью
Шлет Параша свой ответ,
Становясь сначала тенью,
А потом сойдя на нет.
Но столетие промчится,
И уже в саду видна
Ассирийская царица
Иль татарская княжна.
Ни сребра на ней, ни злата,
Ровным счетом ничего.
Но… наследница Ахмата,
И фамилия его.
И стихи подобны струнам,
И величье на лице.
Нет, не зря ее фортуна
Поселила во дворце.
И найдется ль в мире лекарь,
Что излечит до конца
Боль Серебряного века
В век железа и свинца.
Все и просто, и непросто.
Тень Поэта, говорят,
С Комаровского погоста
Перешла в Фонтанный сад.
Что добавить к этой теме?
Пусть врачуют нас в бреду
Две божественные тени
В Шереметевском саду. *

2

В 1828–1834 годах от здания Александринского театра к Фонтанке была проложена новая улица, первоначально названная Новой Театральной, а затем — Театральной. Улица образована всего лишь двумя однотипными трехэтажными парадными зданиями, построенными архитектором Карлом Росси. Первые этажи этих зданий занимали роскошные магазины, во втором и третьем находились жилые помещения, гостиницы, Министерство народного просвещения. В народе эти дома прозвали «Пале-Роялем», или «Palais Royal», что в переводе с французского означает «королевский дворец». В 1836 году одно из зданий претерпело внутреннюю перестройку, после чего в него въехало Театральное училище, основанное императрицей Анной Иоанновной в 1738 году как «Танцовальная школа».

Театральное училище резко изменило, как сейчас бы сказали, имидж улицы. Нравы, царившие в училище, добродетельной чистотой не отличались. Еще в то время, когда оно находилось по старому адресу, на Екатерининском канале, 93, о нем рассказывали самые невероятные небылицы. Чтобы ограничить общение воспитанниц с их поклонниками, которые постоянно дежурили на набережной, окна в спальнях были устроены высоко от пола, а стекла в нижней половине окон были закрашены белой краской. Более того, подоконники были так узки, что на них невозможно было встать даже одной ногой. Но и это не помогало. Говорили, что тогдашнему директору императорских театров А. Л. Нарышкину для исправления нравов танцовщиц даже пришла идея построить при училище домовую церковь. Сам Александр I, говорят, одобрил эту идею. «Танцы — танцами, в вера в Бога сим не должна быть поколеблена», — будто бы сказал он.