Пучина Сирены

Теперь он уже не мог узнать всех подробностей. Он даже не знал, что Скорбь собиралась делать потом. Возможно, она ждала, когда Лун и остальные подрастут, чтобы тоже отправиться в долгое путешествие домой, на запад.

Так странно: Лун получил ответы на столько вопросов, но многое все равно оставалось неясным.

Когда он вернулся в опочивальню, то увидел, что кто-то поставил на очаг чайник и принес одежду, которую Лун оставил сушиться в гостевой умывальне. Она была чище той, в которую он оделся утром, и, пожалуй, не такой ветхой. По пути сюда он прошел мимо свиты арборов, и Гнедая, как и Лоза до этого, предложила принести ему одежду. Наверное, она думала принарядить его к ужину, но Лун отказался. Арборы хотели как лучше, однако Лун не желал принимать от Опаловой Ночи никаких даров. Умбра видел его и даже вслух заметил, как у него мало пожитков, так что Оникса и ее близкие уже наверняка все знали. Если Лун попросит одежды получше, то им покажется, будто его волнует их мнение.

Он выпил чаю, затем, не желая давать другим повода назвать его неумытым одиночкой, воспользовался купальней и переоделся в тряпье получше. Когда он сел у очага и стал ждать Высоту, то вдруг понял, что почти не солжет, если отклонит приглашение под предлогом болезни. Луна немного тошнило, и его голова кружилась.

Странно, вроде бы путешествие было недолгим. Ему доводилось летать гораздо дольше и быстрее, и в более суровую погоду. Впрочем, обычно он при каждой возможности высыпался, а во время этого перелета смог отдохнуть лишь в Бирюзовом Море. Да и ел он в этот раз мало.

Лун надеялся, что на званом ужине он наконец сможет насытиться. Жаль, вместе с пищей ему придется проглотить не одну порцию издевок.

Глава 8

Чертог, в который Высота привела Луна, выглядел даже роскошнее, чем он ожидал. Лун не мог ни охватить его взглядом, ни понять, какой он формы. Из пола на большом расстоянии друг от друга росли папоротниковые деревья; они касались своими мягкими кронами потолка и благодаря чарам наставников расползались по нему. Гладкие серые стволы были похожи на колонны, и посреди зала бежал неглубокий ручей с водными растениями. Стручки с зернами, что росли под широкими перистыми листьями, были зачарованы и источали свет. Получалось так, что деревья, нуждавшиеся в свете, сами же его и порождали, чем, наверное, радовали арборов, которые очень любили такие изящные решения.

Даже столь огромный чертог вряд ли мог вместить весь двор, но, когда Высота повела Луна среди деревьев, ему показалось, что зал не заполнен и наполовину. Арборы и старшие воины раскладывали на полу коврики и шкуры, садились на них и украдкой поглядывали на Луна, когда тот проходил мимо. Он не видел ни Гнедую, ни Лозу, ни Пушинку, ни одно знакомое лицо и ни одного арбора из тех, что крутились около чертога консортов. Лун подумал, что это не к добру. Он покосился на Высоту. Та старалась казаться невозмутимой, но вид у нее был мрачный.

Наверху зала, в круге деревьев, который изображал лесную поляну, на дорогих шкурах сидели королевы и консорты.

– Это Оникса и ее королевы-дочери, – едва слышным шепотом проговорила Высота. – Ее консорт, Умбра; консорты, занятые королевами, и молодые консорты из рода Ониксы.

Оникса оставалась в крылатом облике; в нем она была больше, а значит, и старше Жемчужины. Если бы она встала, то оказалась бы выше Луна больше чем на голову. Ее чешуя была темно-медной с красной паутинкой, а в золотых украшениях – в браслетах на руках и запястьях, в поясе и в широкой пекторали, – красовались полированные алые камни. Все консорты были в земном облике; Умбра сидел рядом с Ониксой, а остальные полулежали на шкурах позади них. Нескольких Лун узнал – он видел их среди тех, кто сбежал от него в колодце, – и мог не ждать от них поддержки. Другие королевы расположились чуть дальше, а две королевы-дочери сидели рядом со своими братьями-консортами. Судя по виду, они совсем недавно покинули ясли.

Оникса махнула рукой, и Высота подвела Луна к шкуре в первом ряду, в нескольких шагах от Ониксы. Шкура явно лежала так, чтобы отделить его от остальных консортов. Высота замешкалась, видимо, желая остаться, но Оникса склонила голову набок и пристально посмотрела на нее. Высота не то негромко выдохнула, не то зашипела, но затем ушла.

Лун сел. Умбра даже не посмотрел на него, а другие консорты и королевы лишь тайком покосились, после чего быстро отвели взгляды. Оникса глядела прямо на него, но ничего не говорила. «Вот, значит, как. Ну ладно», – без удивления подумал Лун и смиренно вздохнул.