Пучина Сирены

Когда Лун вошел в зал, все взгляды обратились к нему. Но на этот раз он был не против. Он хотел появиться эффектно.

Малахита сидела в середине зала, Селадонна за ней. Вдоль стен стояло около двадцати арборов – скорее всего, здесь собрались главы каст и все выдающиеся старейшины, а еще наставники, которых Лун видел прошлой ночью. Он узнал Пушинку, учительницу, которая заботилась о нем перед нападением на восточную колонию. Лоза и Каштан тоже были здесь, как и Мох, юный арбор, которого пыталась подставить Гнедая. За Малахитой и Селадонной сидела группа окрыленных, состоявшая в основном из старших воительниц; среди них была и Высота. Ониксы, ее дочерей и консортов здесь не было. Лун понял: дело касалось только арборов и членов рода Малахиты. Все были в земном облике, даже Селадонна. В крылатом осталась лишь Малахита.

А еще только она ничуть не удивилась и не заволновалась, когда в зал вошел Лун. Королева указала на груду подушек чуть в стороне от нее. Лун порадовался, что ему не придется стоять – он прошел совсем немного, но его колени уже подгибались. Он выпил целую кастрюлю чая и даже съел немного сушеного хлеба, но после этого Каштан решил, что лучше не раздражать желудок ничем более сытным. Лун согласился с его советом, однако от голода он стал мерзнуть и ослаб.

Он подошел к подушкам и сел, ухитрившись не упасть, когда его ноги решили подкоситься в последнюю секунду. Малахита смотрела на него, и Лун сообразил, что она увидела на его шее кожаный шнурок с диском из слоновой кости. Она с трудом оторвала от него взгляд.

– Дайте ему одеяло.

Все воины рванулись было выполнять ее приказ, но Высота оказалась ближе остальных и первой вскочила на ноги. Она принесла Луну шелковистое одеяло из стопки в углу зала, и он без возражений закутался в него.

Когда Высота вернулась на место, Малахита произнесла:

– Тебе необязательно было приходить.

– Я хотел прийти, – ответил Лун. Его голос все еще звучал хрипло и слабо. – Каштан передал тебе мое послание?

– Да. – Кончик хвоста Малахиты дрогнул, но больше королева ничем не выдавала ни волнения, ни нетерпения. – Почему ты так беспокоишься о том земном городе?

– Они беззащитны и настолько глупы, что даже не понимают этого. Однако это не значит, что они должны погибнуть. – Затем Лун медленно прибавил: – А еще мне кажется, что ты видишь в них приманку и собираешься напасть на Сквернов, когда они будут заняты городом.

По залу снова прошелся ропот, на этот раз беспокойства, и шипы Селадонны встревоженно задрожали. Лун понял, что оказался прав. Он сомневался, что Малахита – королева, которая спасла остатки своего двора и уничтожила целую стаю Сквернов, – станет медлить с решением. Или что она упустит очевидное преимущество.

Малахита склонила голову набок и в упор посмотрела на него. Лун заставил себя не отводить взгляд. Через секунду кончик ее хвоста снова дрогнул, и она сказала:

– Поговорим об этом позже.

Она отвела глаза, и Лун облегченно вздохнул, постаравшись сделать это как можно тише. Малахита приказала:

– Приведите Гнедую.

Двое молодых арборов встали, вышли и почти сразу же вернулись вместе с Гнедой. Она не была связана, но ее окружали молодые, крепкие арборы в простой, практичной одежде – обычно так выглядели солдаты. Лун не знал, чего ждать, но очень удивился, увидев Гнедую теперь. Если прошлой ночью, когда ее план раскрылся, учительница пришла в ярость, то теперь она шла с серьезным, печальным видом, опустив глаза.

Солдаты разошлись в стороны и сели, оставив Гнедую одну посреди комнаты, в десяти шагах от Малахиты.

Старейшина-арбор объявил:

– Трое наставников заглянули в разум Гнедой. Что бы ни случилось в прошлом, сейчас в нем нет ни следа влияния Сквернов.

Арборы вздохнули, воины потрясенно зароптали. Видимо, арборы до последнего надеялись, что Гнедой управляли Скверны, а значит, она сама была ни в чем не виновна. А воины даже не сомневались, что она была одурманена, и считали, что ни один арбор по своей воле ничего подобного не сотворит. Лун подумал, что ее могли околдовать много циклов назад, во время нападения. Она бы об этом даже не вспомнила. Быть может, с теми, кто не догадывался о чарах и не мог их снять, в конце концов происходило именно это – даже рассеявшись, колдовство продолжало мутить рассудок жертвы. Лун был рад, что Елея этого не видит.

Гнедая, услышав ропот, подняла голову, и ее взгляд упал на Луна. На миг она замерла, а затем снова опустила глаза.

Селадонна произнесла:

– У тебя есть возможность оправдаться, Гнедая. Расскажи нам, что произошло.

Гнедая резко вдохнула и сказала:

– Все началось еще тогда, в восточной колонии. – Она замолкла и стиснула зубы, словно ей было больно говорить. В Луне зашевелились сомнения; ему показалось, что Гнедая притворяется и внутри нее бушуют совсем иные чувства.

– Продолжай, – сказал другой арбор. Все они смотрели на нее, как хищники на добычу. Некоторые выглядели подавленными, как, например, Мох, но что думали остальные – сказать было трудно.

Гнедая облизала губы и заговорила: