Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

Корф вышел из своего дома и потребовал указ; но Красильников не отдал его бригадиру, а просил собрать сначала всех казачьих старшин и призвать атамана Немирова, чтоб он прочел его всенародно. Хотя старшины «на тот случай, к отвращению и увещеванию от худых мыслей» и собраны были в доме Корфа, но он не признал нужным их вызывать и взял силой указ от Красильникова. Пришедшая толпа бросилась тогда бежать из крепости в лагерь с криком: «Ступай на конь и бери ружья!» Корф двинул вслед за бежавшими регулярную команду и приказал атаковать возмутившихся. При этой атаке были убиты два табынские казака, а прочие, сев на коней, «рассеялись грудами по разным местам, из коих те самые, по которым стреляли, больше сорока человек, совсем бежали, а калмыки и некоторые казаки возвращены уже ласкательством». Возвращенные были приведены к присяге, но побеги не прекратились. Посланный на другой день урядник Белоглазов с одиннадцатью казаками для разведывания о мятежниках не возвратился и ушел в толпу самозванца вместе со всей командой. Тогда Корф перевел всю иррегулярную команду из лагеря в крепость и, перемешав ее с солдатами, расставил по укреплениям. Казаки и калмыки потребовали фуража для лошадей. Бригадир приказал выдать им деньги из экстраординарной суммы; но сознавал, что положение его среди подобного гарнизона незавидно. Оно усложнялось еще и тем, что в Верхнеозерной крепости находилось до 200 конфедератов, легко могших перейти на сторону мятежников, а в окрестностях начались грабежи киргиз-кайсаков.

Собравшись довольно значительными партиями, киргизы отгоняли скот из-под самых крепостей, покушались на то же самое и в Верхнеозерной, но были прогнаны. 11 октября они пытались овладеть Губерлинской крепостью, а оставшийся командиром в Ильинской крепости сержант Мартышек в тот же день доносил, что близ самой крепости, за рекой Яик, разъезжают киргизы значительными толпами. Для защиты этих пунктов Корф отправил по 20 человек команды в каждую крепость, но в этот день (13 октября) получил приказание Рейнсдорпа идти со своим отрядом в город Оренбург для усиления гарнизона. Корф не решился тотчас же выступить из крепости и требовал себе помощи с крепостей и постов Верхнеяицкой линии[667]. Он писал комендантам[668], что хотя ему и следовало бы идти как можно скорее к Оренбургу, чтобы напасть там на мятежников совокупными силами, но «в рассуждении колеблемости в нерегулярных, дабы они, при сражении с неприятелем, не изменили и тем не подвергли регулярных большой опасности, а оставшиеся крепости в малолюдстве бедствию с одними регулярными, которых не более набраться может 400 человек, выступить я удержался до присылки требуемых мной с верхних крепостей команд».

Расчеты Корфа на прибытие скорой помощи не оправдались. Слух о появлении «государя» проник уже далеко от Оренбурга, и почти все население Оренбургской губернии пришло в движение. Еще 5 октября комендант Зелаирской крепости, поручик Долгоносов, просил помощи у начальника Верхнеяицкой дистанции, полковника Ступишина, и писал ему, что в составе гарнизона Зелаирской крепости находится всего одна рота Озерного гарнизонного батальона и в ней более половины польских конфедератов, «на коих надежды верной, к сохранению верноподданных, уповать не можно, ибо они, как я разведал, не хотят за Россию стоять»[669]. Ступишин отказал в помощи Долгоносову, так как в окрестностях Верхнеяицкой крепости поднималось уже все заводское население, среди которого появились эмиссары Пугачева.