Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Следуя вместе с мятежниками и видя всю нестройность пьяной толпы, Скрипицын и Смирнов сознали все безобразие своего поступка и поняли, что при малейшей энергии они могли бы с успехом отстоять Осу и не быть нарушителями долга и присяги. Мучимые совестью, они решились дать знать казанскому губернатору об угрожающей опасности и о нестройности толпы. Скрипицын полагал, что в то время, когда мятежники будут атакованы войсками, он уговорит своих солдат и примет их в два огня. Переговоривши с некоторыми офицерами, Скрипицын «написал в Казань рапорт с приложением во оном двух его злодейских о преклонении к нему народа указов»[537].

Рапорт был написан рукой Смирнова, вложен в конверт и приготовлен к отправлению, но принимавший участие в совещаниях подпоручик Минеев донес о замысле майора и капитана. Оба они были немедленно повешены у Рождественской пристани, а Минеев произведен в полковники и стал близким человеком у Пугачева.

На следующий день самозванец со всей толпой стал переправляться через Каму.

Не имея возможности воспрепятствовать переправе и опасаясь за вверенные ему заводы, Боткинский и Ижевский, коллежский советник Венцель собрал мастеровых и крестьян, в числе 1300 человек, и поручил их начальству обер-гинтер-фервальтеров: Ижевского завода Ивана Алымова и Боткинского – Алексея Клепикова. Известие о том, будто бы Пугачев двигается к Сарапулу, заставило Венцеля стянуть оба отряда к Ижевскому заводу, но когда было получено достоверное известие, что он переправился у Рождественского завода, тогда Венцель приказал Алымову и Клепикову занять и защищать Боткинский завод. На пути Алымов и Клепиков увидели, что Боткинский завод горит, и потому не пошли на встречу мятежникам, тем более что большая часть их ополчения разбежалась, говоря, что злодеи разбили пригород Осу, так и им не устоять. Оставшись с небольшим числом вооруженных людей, Алымов и Клепиков стали отходить к Ижевскому заводу, и тогда Венцель выслал им на подкрепление отставного секунд-майора Николая Алымова и регистратора Гаврилу Брянцова с 9 солдатами, 200 мастеровыми и тремя орудиями. 27 июня в селе Новокрещенском отряд этот был разбит мятежниками, и в тот же день Пугачев занял Ижевский завод. Венцель, двое Алымовых были убиты, почти все начальствующие лица повешены, а завод сожжен[538].

В Ижевском заводе было встречено Пугачевым последнее препятствие, и далее он мог следовать свободно до самой Казани.

Глава 15

Приближение Пугачева к Казани. – Меры, принятые правительством к защите города. – Участие в этом населения. – Прибытие в Казань П.С. Потемкина. – Его донесение и участие в обороне. – Появление самозванца и его распоряжения. – Штурм и разорение города.

Приближение Пугачева к реке Каме и падение пригорода Осы вызвали со стороны казанского губернатора фон Брандта усиленную деятельность, но, к сожалению, он лишен был всех средств защиты[539]. За рассылкой в разные отряды гарнизонных батальонов, в Казани не было ни одной правильно организованной строевой части, которую можно было бы выслать навстречу приближавшимся мятежникам. «Оставшимися от полков сот до четырех армейскими командами, – доносил Брандт[540], – из выздоровевших и из рекрут состоящими, содержится в городе и тюремном остроге караул».

Тем не менее казанский губернатор принял все меры, какие только были в его власти, и сделал все, что было возможно в его положении. Он предписал воеводе города Хлынова набрать сколь возможно более вооруженных людей и оберегать ими течение реки Камы на пространстве между Осой и Сарапулом. Три штатные команды, содержавшиеся в Казани для сыска воров и разбойников, генерал Брандт соединил в одну, взял из Казанского адмиралтейства несколько вооруженных судов и устроил из них в устье реки Камы плавучую батарею. По сторонам батареи были расположены сыскные команды на лодках, а по берегу, по обе стороны лодок, были рассыпаны в цепь по 50 стрелков[541]. Все суда, спускавшиеся по реке Каме, велено было осматривать, «ибо, – доносил Брандт[542], – если явным образом не отважится злодей идти рекой, а вздумает тихо спуститься в лодках, то б не мог прокрасться». Точно такие же заставы в 100 человек с пушками были учреждены в Симбирске, в самом узком месте реки Волги, и находившемуся в Малыковке лейб-гвардии поручику Державину приказано «взять должную осторожность и сделать таковую же преграду» в селениях Иргизских и по Волге.