Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

– Если угодно вашему величеству, – отвечал смело Долгополов, – то я проведу через оную 10 тысяч человек, и никто о том не проведает. Я прошел Москву вот каким образом: пристал за пять верст к едущим в город подводам с дровами и сеном; перекрестясь у заставы, иду прямо в этом кафтане в нее, мимо часового, тут стоящего, который, увидя меня, ухватил за левую полу кафтана и закричал: «Стой, куда ты идешь? Есть ли у тебя письменный вид?» Я ему без робости отвечал: «Господин служивый, был у меня от старосты казенного селения; но верст за десяток отсюда вот из левого продравшегося кармана потерял, куда с ним завязанное кое-что и другое положено было». Служивый всунул руку в левый мой карман, которая прошла насквозь, выдернул оную с сердцем, толкнул меня в заставу так сильно, что я было упал; стоящие тут солдаты и народ захохотали, а я, провожаемый их смехом, пошел прямо по улице. Вот, матушка-государыня, каким образом прошел я Москву.

Такие порядки в Первопрестольной вызвали улыбку Екатерины, и Долгополов был отпущен и отведен в те комнаты, в которых князь Орлов останавливался, когда приезжал во дворец. Оставаясь до вечера в Царском Селе, Долгополов был сыто накормлен и получил в подарок от императрицы 200 червонных, два куска бархату, 10 аршин золотого глазета и 12 аршин золотого галуна.

– Положи в карман, но не в левый, там дыра, – сказал шутливо князь Орлов, передавая Долгополову кошелек с червонцами, – а когда кончишь свое дело, то будешь более награжден.

В девятом часу вечера Долгополов возвратился в Петербург, был помещен в отдельных покоях и скоро опять призван к князю Орлову.

– Завтра или послезавтра, – сказал князь, – с капитаном гвардии ты отправишься в путь; поди с Богом. Если желаешь или имеешь надобность с кем-нибудь видеться в городе, то поди куда тебе угодно, ибо ты свободен.

– Я в Петербурге никого не имел знакомых, – отвечал притворно Долгополов, – ибо я во всю жизнь мою в нем не бывал.

Обман удался вполне; он дорого стоил правительству, но из сохранившегося чернового наброска письма императрицы к князю Волконскому[732] видно, что Екатерина, под первым впечатлением свидания с Долгополовым, находила необходимым исполнить все мнимые требования яицких казаков. «Они берутся, – писала она, – вора и злодея Пугачева сюда доставить, за что просят сто Рублев на человека и то не прежде как руками отдадут, а вероятие есть, что он у них уже связан, но не сказывают. Я нашла, что цена сия умеренна, чтоб купить народный покой».

Когда первые впечатления уступили место холодному рассудку, императрица признала неудобным помещать приведенные нами строки в письме и потому, исключив их, отправила в тот же день князю Волконскому рескрипт следующего содержания[733]:

«Сего утра явился к князю Григорию Григорьевичу Орлову яицкий казак Евстафий Трифонов с письмом от казака же яицкого Перфильева с товарищи, всего триста двадцать четыре человека, с которого письма при сем прилагаю копию. Вы из оного усмотрите, что они берутся вора и злодея Пугачева сюда доставить. Я сего же дня, посланного от них с паспортом за рукой князя Григория Григорьевича Орлова с ответом к ним же, приказала отправить, которого казака вы прикажите нигде не задержать. Князь Орлов к ним доставит волю мой, которая в том состоит, чтоб они злодея самозванца привезли к гвардии Преображенского полку капитану Галахову, которого сегодня для того нарочно отправляю к генерал-майору Чорбе. Сей, когда казаки привезут злодея и в том нужда будет, Галахова снабдить достаточной командой, дабы Галахов мог колодника привезти в целости к вам в Москву; а вы возьмите все меры без всякой огласки преждевременной, дабы они содержаны были, как важность дела требует. Я к графу Петру Ивановичу [Панину] пишу о сем и сего дня же, и вы с ним условьтесь и сделайте так, чтоб успех сего дела нигде остановке подвержен не был. Капитана же Галахова как в подводах, так в деньгах и в кормовых и во всем снабдите изобильно, дабы ни за чем не стало».

Капитану лейб-гвардии Преображенского полка Галахову приказано было ехать в Москву, явиться к графу П.И. Панину и князю М.Н. Волконскому. Получив от первого конвой, а от второго деньги, Галахов должен был ехать в Муром, куда казакам назначено было доставить Пугачева и некоторых его сообщников. По доставлении самозванца приказано выдать каждому казаку по сту рублей и убедить их, чтобы все 200 человек не ехали в Москву вместе с колодниками, а если «на сие уговаривать покажется трудно, то по крайней мере, чтоб убавили число» желающих ехать в Первопрестольную столицу[734].