Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

– Потому, сударь, что изнутри России и сухим путем по Волге подле линии стал угол; другой – из-за линии с Кубанской и горской азиатских сторон стал угол же; а третий что водяной коммуникацией ниоткуда подъехать к нему не можно.

– Э, мой друг, – заметил Пугачев, – царь Иван Васильевич под Казанью семь лет стоял, а у меня в три часа она пеплом покрылась. Да, впрочем, что нам в Царицыне делать, пройдем его и пойдем на Дон, а с Дона пройдем мы в Москву – по гладкому месту и приду я так, как глава к главе и тогда все-то к главе моей приклонятся. Божественные книги указывают, что я на престол взойду.

Обстоятельства сложились, однако же, так, что миновать Царицына было невозможно: донские казаки не выказывали никакой податливости принять сторону мятежников, и полковник Манков окружил своими пикетами всю толпу самозванца. По словам капитана Свербеева, полковник Манков «с малым числом своих казаков блокировал кругом злодея, примыкая свои фланги к р. Волге»[834]. Он посылал свои разъезды под самый городок Дубовку и ежедневно захватывал в плен по нескольку человек.

Пробыв три дня вблизи Дубовки, самозванец приказал приколоть старшину Полякова и двинулся далее. В Дубовке было оставлено несколько человек из толпы для выпекания хлеба, исправления артиллерии, приготовления копий и шитья платья при помощи местных женщин. В Дубовку прибыли к самозванцу посланные от калмыцкого владельца Цендена с объявлением, что владелец их желает быть в его службе со всем подвластным ему народом. Пугачев тотчас же отправил к Цендену яицкого казака Петра Алексеева и башкирца Идорку с обещанием выдать каждому пришедшему к нему калмыку по 10 рублей жалованья. Остановившись лагерем на реке Пичуге, самозванец узнал, что к нему приближается Ценден с 3 тысячами подвластных ему калмыков. Привезший это известие казак Петр Алексеев был произведен за это в полковники, а сам Пугачев был занят вопросом, как встретить и чем наградить Цендена? Имея в руках только один офицерский эполет и показывая его Творогову, самозванец думал сначала подарить его Цендену, но потом изменил свое намерение.

– Какую бы мне сделать шапку калмыцкому владельцу? – спрашивал он Творогова.

– Какую-де, батюшко, изволите, – отвечал тот.

– Надобно сделать золо, – сказал подвернувшийся казак Попов.

– Что такое золо?

– А эта большая золотая кисть, которая бы всю шапку закрывала; у них это в великой чести.

– Это пустое, – заметил Пугачев, – я ему сделаю и всю шапку в кистях, такую, что еще никакой государь их ханам не жаловал.

Тем не менее сделать такую шапку оказалось невозможно, и тогда Пугачев выбрал из награбленных денег несколько рублевиков с портретом покойного императора Петра III и приказал приделать к ним ушки.

Подойдя к стану мятежников, Ценден слез с лошади, пал перед Пугачевым на колени, приказал бывшей при нем свите преклонить значки, поцеловал руку самозванца и поднес ему подарки, состоявшие из сукон и китаек. Пугачев роздал их своим старшинам, разбил для Цендена особый шатер и наградил его 50 руб.; двум его братьям дал по 30 руб. и по кафтану из красного сукна. Отправившись затем на судно, самозванец распечатал свои сундуки и дарил калмыков деньгами, тафтами, шитыми платьями, парчами и медалями, «в которые вдевая ленты, у кого какие случились, накалывали на левой стороне груди»[835]. Многие старшины получили также медали и в ознаменование этого события пили всю ночь.

– Если с помощью калмыков, – говорил при этом Пугачев, – да возьму я Царицын, – то еще более награжу их.

Глава 23

Положение Царицына и средства его обороны. – Деятельность полковника Циплетева. – Приближение Пугачева к Царицыну. – Встреча его с донцами на реке Нечетной. – Неудачный исход сражения для правительственных войск. – Действия под Царицыном. – Отбитие мятежников. – Разорение Сарептской колоши. – Последнее поражение, нанесенное Михельсоном Пугачеву у Сальникова завода. – Бегство Пугачева за Волгу.