Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Объявляется Березовской станицы г. атаману и всем живущим в оной донского войска казакам и во всенародное известие.

Довольно уже наполнена была Россия о нашем от злодеев (главных сенаторов и дворян) укрытии вероятным слухом, но и иностранные государства небезызвестно. Не от чего иного сие воспоследовало, как во время царствования нашего рассмотрено, что от прописанных злодеев дворян, древнего святых отец предания закон христианский совсем нарушен и поруган, а вместо того от их зловредного умысла с немецких обычаев введен в Россию другой закон и самое богомерзкое брадобритие и разные христианской вере как в кресте, так и прочем неистовства, и подвергнули, кроме нашей монаршей власти, всю Россию себе в подданство, с наложением великих отягощений и доводя ее до самой крайней гибели; через что, как яицкое, донское, волжское войско ожидали своего крайнего разорения и истребления, что нами во всем вышепрописанном, отечески соболезновав, сожалели и унамерены были от их злодейского тиранства освободить и учинить во всей России вольность, за что нечаянно лишены мы всероссийского престола и вменены злоумышленными публикованиями указами в мертвые.

Ныне же по промыслу Всевышней Десницы, волей его святой, вместо совсем забвения имя наше процветает и по прежде обязанной присяге, признав и уверясь о точном пашем имени, приняли и склонились под наш скипетр и корону живущий Казанской и Оренбургской губерний, с приписными городами и уездами народ; також башкирские и калмыцкие орды и поселенное по Волге волжское казачье войско и оказывают ревность и усердие к службе нашей охотно и без всякого принуждение.

Того ради за благо рассудить соизволили через сей наш всемилостивейший указ дать знать о нашем шествии с победоносной армией как означенной Березовской станице, так и всему Донскому казачьему войску, что если оно восчувствует наше отеческое попечение и пожелает вступиться за природного своего государя, который для общего спокойствия и тишины претерпел великие странствия и немалые бедствия – то бы желающие оказать ревность и усердие, для истребления вредительных обществу дворян, явились бы в главную нашу армию, где и сами мы присутствуем, за что без монаршей нашей милости и на первый случай невзачет жалованья по 10 руб. награждены и оставлены не будете.

А для сведения всему донскому войску повелеваем сей указ станицы от станицы пересылать вниз по течению р. Дона и, списывая с оного копии, для надлежащего исполнения оставлять в каждой станице. Во свидетельство того, мы собственной рукой подписали и государственной нашей короной[824] укрепить соизволили».

Манков арестовал присланных, отправил указ самозванца царицынскому коменданту и узнав от захваченных, что самозванец идет в Дубовку, выступил навстречу вместе с старшиной Григорием Поздеевым[825].

В то же самое время, пользуясь прибытием, 10 августа, в Царицын присланного Кречетниковым полковника князя Дондукова с 3 тысячами калмыков, царицынский комендант полковник Циплетев решился выслать его на помощь Камышину (Дмитриевску). Присоединив к калмыкам первую легкую полевую команду майора Дица с семью полевыми орудиями и поручив общее начальствование над отрядом полковнику князю Дондукову, полковник Циплетев предписал ему следовать на Дмитриевск, не пропускать Пугачева к Дону и следить за тем, чтобы самозванец не мог обойти отряд стороной и пробраться в низовые города[826]. Находившемуся в Хоперской крепости полковнику Себрякову также приказано было Циплетевым действовать во фланг надвигающейся толпы, причем царицынский комендант писал ему, что, по полученным сведением, толпа мятежников имеет весьма мало вооруженных и большинство идет с косами, бердышами, насаженными на древки, на неоседланных лошадях. Циплетев предложил присоединиться к отряду Дондукова атаману волжского войска Персидскому, но тот объявил, что болен, и не поехал.

Выступая против неприятеля 12 августа и желая еще более усилить свой отряд, полковник Дондуков отправил нарочных во все улусы, чтобы все владельцы, в том числе и Ценден, все зайсанги и калмыки, «кои службу снести могут, но доныне в домах остающиеся», шли к нему на соединение, «без наималейшего времени продолжения»[827].

В Дубовке к отряду Дондукова присоединился полковник Федор Кутейников с своим полком, и вместе двинулись к Дмитриевску. Получив известие, что самозванец 11 августа занял уже Дмитриевск, полковники Дондуков и Кутейников торопились занять пост в Балыклеевской станице, но передовые из толпы Пугачева предупредили их и потому, не доходя пяти верст до станицы, князь Дондуков 15 августа повернул на реку Пролейку, где и расположился на ночлег[828].