Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Утром 16-го числа казачьи разъезды донесли о приближении толпы мятежников в числе 5 тысяч человек. Полковник Дондуков построил свои войска в боевой порядок: в центре стала легкая полевая команда под начальством майора Дица, на левом ее фланге стали 300 человек казаков полковника Кутейникова, а на правом фланге калмыки. Лишь только появился неприятель, Кутейников тотчас же атаковал правый фланг мятежников, смял их и заставил отступить за свои орудия, но в это время калмыки частью передались на сторону неприятеля, а частью бежали с поля сражения.

Мятежники успели отрезать казаков от легкой полевой команды и подавили их своей многочисленностью. Полковник Кутейников с несколькими человеками оставил поле сражения и верстах в двадцати нагнал полковника князя Дондукова с 25 калмыками. Большая часть казаков отступила в степь и потом поодиночке пробиралась или в станицы, или в Царицын. Оставшись один на поле сражения, майор Диц построил в каре свою легкую полевую команду и, будучи окружен со всех сторон неприятелем, отбивался, стоя на месте. Его драгунская команда, численность которой не превышала 60 человек, под начальством поручика Денисьева, бросаясь несколько раз в атаку, «дралась с отличной храбростью, в чем признавались пойманные под Царицыном злодеи», но прорвать густую толпу мятежников была не силах. Вскоре после того майор Диц был убит, многие офицеры убиты или ранены, и солдаты, лишившись своих командиров, пришли в замешательство. Пользуясь этим, мятежники успели ворваться в каре, и тогда солдаты положили оружие; все офицеры были перебиты, за исключением одного прапорщика Лаптева, захваченного в плен вместе с солдатами[829]. Впоследствии все пленные солдаты поодиночке уходили из толпы, и к 25 августа возвратилось в Царицын до 200 человек[830].

17 августа Пугачев занял Дубовку – главный пункт тогдашнего волжского войска, поселенного по берегу рек Волги и Иловли для охранения этой местности.

Первое известие о приближении самозванца принес в Дубовку волжского войска есаул Савелий Тарарин, прискакавший из Саратова. Войсковой атаман Василий Персидский послал Тарарина с этим известием в Царицын, и когда высланный полковником Циплетевым отряд Дондукова был разбит, то Персидский с старшинами сели на лошадей и намерены были бежать из города.

– Когда вы едете, то и мы от вас не отстанем, – сказал атаману есаул Борисов, и казаки стали также собираться в путь.

– Мы поедем к Дондукову посоветоваться, – уверял Персидский, – а потом скоро вернемся назад; вы здесь останьтесь и подождите нас.

Казаки поверили и остались. Через час времени, атаман прислал с дороги в город старшину Григория Полякова с поручением принять начальство и иметь «всякую в случае злодейского прихода предосторожность». Поляков приказал поставить в воротах две единственные пушки, но казаки говорили, что ими обороняться невозможно «против так великого числа» мятежников. Поляков приказал увезти пушки и хотел затопить порох, но казаки его не допустили, и когда Пугачев появился в 30 верстах от

Дубовки, то Поляков отправил на встречу самозванцу казака Сидора Сеслистова объявить, что в городе нет ни атамана, ни казаков. «Сие Поляков для того сделал, – показывал казак Василий Горский[831], – неравно злодей рассудил бы, что в городе мало людей и обойдет мимо в рассуждении того, что город пуст и поживиться ему будет нечем».

Возвратясь от Пугачева, казак Сеслистов привез Полякову приказание: встретить государя с честью, не отгонять табуна лошадей от города и приготовить на Волге суда для того, по словам Пугачева, что «с луговой стороны на нагорную будет перебираться его Черный гусарский полк».

Получивши такое приказание, казаки решились, не противясь, встретить самозванца. Население вышло за город с хлебом и солью, а поп, Яков Савин, с несколькими священниками с крестами и образами. «Старшина и казаки, – говорил майор Салманов[832], – все в лучших платьях, со знаменами, показывали радостный вид».

Впереди Пугачева ехала толпа яицких казаков, и Поляков, не зная, кто называется государем, спрашивал, как его узнать.

– Здесь государя нет еще, – отвечали казаки, – а узнавайте его по тому, кто не скинет, по приезде к вам, шапки.

Вскоре подъехал Пугачев и слез с лошади; к нему подошел протопоп с крестом; самозванец приподнял немного шапку и поцеловал крест, но «не тут, где должно, а в самые уста Спасителя» и потом опять надел шапку. Атаман Овчинников подбежал к Пугачеву и протянул ему руку, «обернутую желтым платком, а злодей, положа на оную свой, стал допущать народ для целования». Сначала все это проделывалось стоя, а потом вынесли стул, и Пугачев продолжал церемонию целования руки сидя. В числе встречавших самозванца был и старший брат войскового атамана.

– Где прочие твои братья? – спросил его Пугачев.

– Ушли, – отвечал тот.

– Как же ты остался?

– Я хочу умереть за отечество и места своего не покину.