Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Вечером 13 августа Луковкин прибыл в Скуришенскую станицу. Повидавшись с Себряковым, он в ту же ночь отправился в Арчадинскую станицу и, к удивлению своему, не нашел там не только команды, но и ни одного наряженного на службу казака. Он тотчас же отправил приказ станичным атаманам по Хопру и Бузулуку как можно скорее командировать на службу казаков и с большими усилиями успел сформировать три полка: один под своим начальством, другой под начальством Максима Янова и третий под командой Андрея Вуколова. Едва эти полки были сформированы, как получено было известие о приближении мятежников к Дону.

Находясь еще в Саратове, Пугачев усилил свою толпу возмутившимися колонистами, которые добровольно приставали к его толпе и оставались в ней до окончательного рассеивания толпы самозванца. Таких лиц было доставлено потом в Саратов 432 человека обоего пола. Трусость ли колонистов или одно желание сохранить свои дома и имущество от разграбления были причиной их присоединения к мятежникам, но во всяком случае поступок этот удивил правительственных лиц. Прибывший в Саратов с отрядом генерал-майор Мансуров по совету Державина отправил в колонии свое воззвание, сочиненное поэтом, в котором требовал полного спокойствия, повиновения правительству и возвращения в свои жилища.

«Я уповаю и надеюсь тем более на вас, – писал Мансуров[821], – что вы нашей всемилостивейшей монархине в ваших должностях верными пребудете, понеже вам, как иностранным и благоразумным немцам, довольно известно быть должно, что государственный злодей Пугачев не токмо не государь, по прежесточайший варвар, тиран и человеческому обществу злодей, в истреблении которого всему человеческому роду принадлежит старание иметь».

Немцы, однако ж, не возвращались и шли по следам мятежников. За Саратовом Пугачев был усилен еще толпой в 700 человек заводских крестьян, прибывших с яицким казаком Ходиным.

– Где этих людей набрал? – спрашивал Пугачев Ходина.

– Пристали ко мне сами, когда тебя Михельсон разбил под Казанью; мы все шли позади вас.

Самозванец благодарил своего сообщника и был очень рад прибытию крестьян, тем более что многие из них были вооружены ружьями.

С толпой до 5 тысяч человек Пугачев 11 августа подошел к Камышину (Дмитриевску) и занял его. Впереди города встретили самозванца человек тридцать царицынских казаков, которые были в разъездах и добровольно пристали к его толпе. Жители вышли с хлебом и солью, а духовенство – с крестами. Комендант Меллин заперся в крепости и, не стреляя, ожидал решения своей участи. Предводимые атаманом Овчинниковым, мятежники разбили ворота, ворвались в крепость и убили коменданта. Дома многих жителей были разорены, денежные суммы разграблены.

В Камышине присоединились к самозванцу 600 человек малороссийских казаков, и отсюда Пугачев разослал по станицам волжского войска своих посланных с требованием, чтобы казаки покорились его власти. Гонцы грозили населению, что государь всех противящихся вырубит, а жилища их предаст пламени.

В ближайший к Камышину (Дмитриевску) хутор Соломатин приехал 13 августа старшина Антиповской станицы Иван Никифоров и, собрав казаков, объявил, что от государя прислано письмо, в котором он требует, чтобы казаки сдались без сопротивления, в противном случае угрожает всех истребить, а дома сжечь.

На самом деле письмо это было следующего содержания[822]:

«Божией милостью мы, Петр III, император и самодержец всероссийский и проч., проч., проч.

Антиповской станицы г. атаману Ивану Платонову, старшинам и всей Антиповской станице объявляется во всенародное известие:

Уповательно вся Россия небезызвестна, которой уже большая половина под скипетр и корону нашу добропорядочным образом склонилась и, признав нас обстоятельно, уверясь о точном нашем имени, а особливо несколько донского и волжского войска оказывают в нашей службе ревность и усердие. Того ради и вам, г. атаману Платонову с войском, посылаем всемилостивейший наш именной указ с монаршим и отеческим милосердием и повелеваем по прибытии нашем с армией учинить встречу, понеже завтра в половину дня прибыть имеем, для чего быть готовым в нашу службу, а злодеев дворян всячески стараться искоренять. В верность чего за подписанием собственной нашей руки и с приложением короны сей указ дан».

Скрыв истинное содержание указа, Никифоров приказал казакам съезжаться в станицу. На следующий день казаки собрались в кругу и рассуждали, что им делать: против ли злодеев идти, спасаться ли бегством или же покориться ему. «Сожалея жен своих, детей и имущество», казаки решились «по малоимению к сопротивлению людей, к нему склониться»[823]. Выбрав 40 человек казаков, круг отправил их с тремя знаменами навстречу Пугачеву. При приближении его казаки, верстах в семи от станицы, слезли с лошадей и, став на колени, поклонились самозванцу с «пригнутием знамен»; многие целовали руку Пугачева.