Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Находясь еще на Саткинском заводе, он получил донесение из Чебаркуля, Кундравов и Златоустовского завода, что о Пугачеве ничего не слыхать и где он находится – неизвестно. Между тем Пугачев простоял спокойно четыре дня на реке Миасе, усилил свое сборище до 2 тысяч человек, сжег Чебаркуль, Кундравинскую слободу, Златоустовский и Саткинский заводы и 3 июня совершенно неожиданно атаковал Михельсона. Последний встретил мятежников контратакой, сломил их и приказал кавалерии преследовать бегущих. Подвигаясь сам за кавалерией, он отделился от обоза версты на полторы, когда получил известие, что обоз атакован и окружен еще большей толпой мятежников, подошедших с тыла под начальством самого Пугачева, и что отступавшие башкирцы, получивши подкрепление, снова переходят в наступление. Поручив майору Харину с частью отряда и двумя орудиями удерживать наступавших башкирцев, сам Михельсон с остальными войсками бросился к обозу. После весьма горячей схватки Пугачев был отбит и, преследуемый, скрылся в горах, в вершинах реки Ай, оставив на поле сражения до 400 тел. Лишившись 23 человек убитыми и 16 ранеными[474], Михельсон считал потерю мятежников незначительной и сожалел, «что с малой моей командой, отягощенной ранеными и больными, почти остаюсь во всех местах единственно действующий корпус, не видя от прочих, мне равных, никакой помощи»[475]. Генерал Фрейман со своим отрядом стоял в Кигальской крепости почти без всякой деятельности. Он присоединил к отряду Тимашева небольшую команду под начальством капитана Краевича и поручил им преследовать башкирцев, скрывавшихся в Уральских горах по направлению к Зелаирской крепости. Где находился Пугачев, генерал Фрейман не знал, и в то время, когда самозванец дрался с Михельсоном, Фрейман двинулся к Верхнеяицкой крепости, так как 4 июня получил рапорт коменданта той крепости Ступишина, будто Пугачев с 7 тысячами человек стоит от него всего в 12 верстах[476].

Не более деятельным был и Деколонг. Он писал длинные рапорты, хвастался своими успехами и обещал в будущем сделать многое, но с места не сдвигался. «Ваше сиятельство, – писал он князю Щербатову[477], – изволите вспоминать и заботите себя об Екатеринбургском ведомстве, оное я, как вам уже известно давно, прикрыл на отражения злодея своими войсками и извольте быть уверенными: где только нужда потребует, я могу с такими силами успеть, упущение не сделаю, а стараюсь усердно во все места давать помощь без всякого подкрепления. Но теперь изволите из всех обстоятельств и довольно вам и ныне изъявленных видеть, какое число войск я имею?»

Опять жалоба на недостаток средств и, следовательно, законный предлог к бездеятельности!

Один только Михельсон не считал сил ни своих, ни вражьих, не стеснялся препятствиями местности и неутомимо преследовал неприятеля.

Наутро, после боя у деревни Киги, он узнал, что Пугачев ночевал всего в 15 верстах от отряда и переправляется на противоположную сторону реки Миаса. Михельсон тотчас же двинулся наперерез пути, и лишь только появился в виду мятежников, как Пугачев сам атаковал его, но потерял от 70 до 100 человек, был разбит и преследован «елико место, – доносил Михельсон[478], – и утомленные мои кони позволяли».

Имея при себе значительный обоз с ранеными, больными и артиллерией, Михельсон сознавал, что угоняться за мятежниками ему невозможно. Имея в виду, что Пугачев имел при себе не более 300 человек бурлаков и яицких казаков, что вблизи этих мест должен был находиться отряд генерала Фреймана, «а кунгурская и екатеринбургская стороны довольно прикрыты корпусом Деколонга, Михельсон решился повернуть на деревню Ераль (Юрал) и идти к Хлынову, куда, по известиям, намерен был направиться Пугачев для захвата пороху и артиллерии».

Двигаясь прямым путем через Симский завод на село Богородское и далее на город Уфу, Михельсон надеялся в последнем пункте укомплектоваться лошадьми и боевыми припасами, в которых ощущал «великий недостаток». Следуя из города Уфы к Бирску, Михельсон надеялся перерезать Пугачеву путь и не допустить его в приволжские губернии.

«Ежели же то точная правда, – доносил он[479], – что злодей пойдет к Хлынову, куда ему, но тамошним великим лесам, пробираться весьма способно, то не иначе думаю, что станет пробираться через р. Каму на Волгу. Около Хлынова, сказывают, множество крестьян и называют их великими плутами. Чтобы башкирцы самозванца Пугачева, а особливо уральские, столь далеко стали провожать, я не надеюсь».

Глава 13