Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Узнав в Чебаркуле, что Пугачев находится в 20 верстах за рекой Коельгой, и желая окружить его со всех сторон, Михельсон просил Жолобова и Гагрина продолжать движения, а сам повернул на Златоустовский завод. Таким образом, если бы самозванец повернул в правую сторону к Кыштымскому заводу, то он натыкался на отряд Деколонга, в левую сторону – на отряд Михельсона; позади же себя имел отряды Жолобова и Гагрина. Будучи охвачен с трех сторон, доносил Михельсон[470], «злодей останется у нас в средине и к одному или другому из нас попасться должен».

Следуя к Златоустовскому заводу, Михельсон 25 мая наткнулся в лесу на башкирские коши, увещевал их отстать от самозванца и, оставив их в покое, обещал 10 тысяч руб. тому, кто поймает Пугачева. Двигаясь далее, отряд остановился на ночлег, в 7 верстах от Златоустовского завода за горами, и узнал, что на завод приезжало человек 100 яицких казаков набирать ополчение и объявляли, что Пугачев с 2 тысячами человек идет на Саткинский завод, где его ожидает значительная толпа башкирцев под начальством Салавата. Михельсон тотчас же повернул на Саткинский завод, куда и прибыл на рассвете 27 мая. Там было действительно большое сборище башкирцев, но при появлении отряда они стали быстро отступать. «Хотя, – доносил он, – более 20 верст отряженным мной майором Хариным и были преследованы, однако догнать их было невозможно. По следам видно было, что они чем далее, тем более рассыпались, и напоследок след пропал». Башкирский старшина Анчигул с 500 человек направился к деревне Киги, на кунгурской дороге, а Салават с толпой до тысячи человек, – на Симский завод, который был разграблен, весь выжжен и до 102 человек жителей умерщвлено. По дороге к Симскому заводу Салават распускал слух, что Пугачев разбил Михельсона, и обещал 300 рублей награды тому, кто доставит ему последнего[471].

На Саткинском заводе Михельсон узнал, что, вопреки уверению и обещанию Деколонга, отряд Жолобова не пошел к Кыштымскому заводу, а повернул к Чебаркулю и Кундравам и, найдя их разоренными и выжженными, пошел к Челябе.

Жолобов говорил, что пересеченная дорога и переправы через две реки заставили его отказаться от движения к Кыштымскому заводу, а между тем такое изменение в направлении отрядов дало возможность Пугачеву почти о бок с войсками, усилиться, произвести новые грабежи и разорения.

Сожалея о такой бездеятельности войск Деколонга и не имея никаких известий о действиях отряда князя Голицына, Михельсон решился преследовать Салавата и двинуться на Красноуфимск, «дабы в случае, ежели бы Пугачев, – писал он, – сверх моего чаяния вновь мог усилиться, я был бы в состоянии его встретить, не допущая до Екатеринбурга».

Необходимость исправить артиллерию, запастись продовольствием, а главное – дать некоторый отдых отряду, преследовавшему неприятеля без отдыха в течение сорока дней, заставили Михельсона сделать дневку, которая и была первой со дня выступления его из Уфы[472].

30 мая Михельсон выступил к Симскому заводу и, подойдя к переправе на реке Ай, нашел ее уничтоженной, паромы порубленными, а горы, на противоположном берегу, занятыми башкирцами, в числе 800 человек под начальством Салавата, надеявшегося задержать здесь отряд и нанести ему поражение. На рассвете 31 мая Михельсон отыскал место, удобное для переправы вброд, приказал срыть часть берега, выставил все орудия, бывшие при отряде, и под прикрытием их огня начал переправу. Сначала перешла пехота, за ней орудия и ящики с вынутыми зарядами, а потом кавалерия. Утвердившись на противоположном берегу, Михельсон приказал пехоте штурмовать горы, а кавалерии зайти неприятелю в тыл. Башкирцы оставили свои позиции и были преследованы на протяжении 20 верст, причем потеряли до 150 человек убитыми и 3 взятыми в плен[473]. Михельсон остановился лагерем на месте сражения и, за неимением никаких известий о неприятеле, 2 июня подошел к деревне Кигам.