Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Между тем Пугачев захватил с собой 4 пушки, найденные в Магнитной крепости, и 8 мая выступил по направлению к Верхнеяицкой крепости, но неудачи под Татищевой и Сакмарским городком заставили его быть осторожным и избегать до времени встречи с правительственными войсками. Поэтому, подходя к Верхнеяицкой крепости и узнав, что там «сидит» Деколонг с отрядом, Пугачев обошел Уральскими горами и, уничтожая за собой все мосты и переправы, направился к Карагайской. Как эта, так и все остальные крепости, лежавшие на пути следования мятежников, находились почти в беззащитном положении и оборонялись ничтожными гарнизонами.

Падение Магнитной произвело большой переполох во всей окрестности, а движение самозванца внутрь Башкирии замаскировало его дальнейшие намерение. Многие думали, что он спустился вниз по Яику и пошел к Кизильской крепости. Коменданты Уртазымской, Таналыцкой, Орской и даже Озерной крепости просили помощи у князя Голицына, предполагая, что Пугачев, по всей вероятности, намерен вернуться к Оренбургу[458]. С другой стороны, комендант Верхнеяицкой дистанции собрал к себе гарнизоны из Карагайской, Петропавловской и Степной крепостей, так что, когда Пугачев двинулся по этой линии, то он не встречал уже никакого сопротивления и почти беспрепятственно овладел ими.

«По всей Оренбургской линии, – доносил Деколонг[459], – крепости, сколько я их видел, ни одна не имела земляного, ниже какого укрепления». Все они были большей частью обнесены полусгнившим деревянным заплотом, представлявшим весьма малое сопротивление. Бывшие в крепостях гарнизоны и жители в большинстве не имели оружия, а стоявшие на вооружении орудия не приносили вреда мятежникам». «Разбойничья сволочь, спешившись, – писал Деколонг, – когда фитиль наносится к выстрелу, тогда надает на землю, а по выстреле стремглав бежит к заплоту» и ломает его.

Подойдя к Карагайской крепости, Пугачев отправил Белобородова уговорить гарнизон не сопротивляться. Гарнизона в крепости совсем не было, потому что за несколько дней перед тем он был вызван в Верхнеяицкую крепость, а в Карагайской было несколько человек отставных, да и то очень старых и дряхлых, смотрителем над которыми был оставлен прапорщик Вавилов. Последний не считал возможным сопротивляться, и Пугачев занял крепость, взял в ней годные пушки, 1½ пуда пороха, сжег все строение и провиант, который не мог взять с собой, и пошел далее[460].

Точно так же поступил самозванец с крепостями Петропавловской и Степной, редутами Подгорным и Санарским. Казнив большую часть захваченных в плен офицеров, Пугачев «храмы Божии выжег, в образа святые от богоотступников стреляно, а другие ими и кашу варили».

19 мая самозванец овладел Троицкой крепостью. Комендант бригадир де Фейервар и 4 офицера были убиты, казна и имущество жителей разграблены. Мятежники злодействовали ужасно: жену Фейервара они привязали к лошадиному хвосту и таскали по улицам; многих солдат и жителей выстроили в шеренгу и перекололи копьями. Пугачев не решился оставаться долго в крепости, а предпочел остановиться в 1½ верстах от нее, чтобы в случае атаки правительственными войсками иметь все средства к побегу. Он знал, что столкновение неизбежно и что по следам его идет Деколонг с своим отрядом. Но как самозванец, писал последний[461], «проклятые свои силы имеет конные и несказанную взял злобу, но причине полученного себе, будучи при атаке Магнитной крепости, в руку блесирование [ранение], так скоро свой марш расположил, что я не мог уже его тут [в Карагайской] застать».

Уничтожения мятежниками запасов и мостов на дорогах заставило Деколонга отказаться от следования по этому пути, и, поворотив на Уйскую крепость, он пошел через Самарский редут прямо к Троицкой крепости, где и настиг Пугачева. В Самарском редуте он нашел множество брошенных здесь пленных, захваченных Пугачевым в пройденных им крепостях. Жены и дети офицеров были в таком состоянии, «что оных отличить от деревенских самых подлых стряпушек, поутру около печей обращающихся», было невозможно. Большая часть их была босиком и покрыта рубищем. Оставленные без пищи и крова, лишившиеся мужей и отцов, повешенных самозванцем, пленные, число которых доходило до 3 тысяч человек, возбуждали такое к себе сочувствие, что тотчас же были разобраны солдатами, накормлены, напоены и по возможности прикрыты. Бедствия и лишение, испытанные ни в чем не повинными женщинами и детьми, возбуждали в солдатах ненависть к мятежникам, и, несмотря на то что отряд, со дня выступления 15 мая из Верхнеяицкой крепости, двигался форсированными маршами, делая в сутки по 60 и более верст, Деколонг решился атаковать Пугачева, стоявшего в 1½ верстах от Троицкой крепости с толпой до 10 тысяч человек.