Пуговицы и ярость

Прошло несколько часов, но моя злоба не утихала. Мне хотелось дать ему по морде так, чтобы на ней осталось пятно. Хотелось зарядить ногой по яйцам, чтобы он корчился на полу от боли.

И мне даже стало как-то не по себе.

И уже поздно вечером я услышала стук в дверь.

Я посмотрела на дверную ручку, и во мне снова тяжело заворочалась злоба. Если это он, то я точно выскажу все, что думаю. Получит по полной.

Стук повторился. Я сидела неподвижно.

Если он хоть чем-то думает, то должен понять, что ему лучше уйти.

Но он нажал на ручку и вошел. Я сидела на постели. На нем были футболка и тренировочные штаны – обычная его одежда перед сном. Судя по его потемневшим очам, он хотел трахаться. Он первым поддался своему желанию и сделал первый шаг. Причем явно насосавшись скотча, хотя запаха я не уловила. Залил бельма для храбрости, так сказать.

Трус.

Кроу медленно приблизился и стал передо мной на колени. Раздвинув мне ноги, он продвинул между ними туловище, а руками нежно сжал мои бедра.

– Я соскучился по тебе, – произнес он, заглядывая мне в лицо.

Я невольно усмехнулась:

– Да неужели?

Он снова заглянул мне в глаза и прочел там ярость.

– Значит, ты пое*ываешь какую-то шлюху, а по мне скучаешь? Так, что ли, понимать? – мрачно заговорила я. – Ну и жопа же ты!

Я толкнула его в грудь. Кроу, не ожидая атаки, повалился на пол, но быстро сел, как будто не почувствовав боли.

– Убирайся из моей комнаты! Быстро! – крикнула я, открывая дверь. – Или по яйцам тебе врезать? Я знаю, тебе же нравится!

Нападая на него, я не испытывала ни малейшего страха. Я могла бороться с ним на равных и даже победить.

Кроу наконец поднялся на ноги и упер руки в бока.

– Я не е*ал никаких шлюх! – заявил он.

– Вот только врать мне не надо!

Вранье было еще более оскорбительным для меня, чем его трах с той бабой.

– Короче, делай, что хочешь, только меня больше не трогай!

– Да что ж за херня с тобой происходит? – заорал Кроу, закрывая дверь, чтобы наши вопли не слышала прислуга.

После этого он схватил меня за шею и прижал к стене так, что я не могла даже шелохнуться.

– Какого хрена ты говоришь со мной загадками?

Я попробовала было дать-таки ему коленом по шарам, но он поставил блок, а затем неожиданно заехал мне по лицу.

– Ну, давай, выкладывай!

Я несколько оправилась от его оплеухи, ругая себя последними словами за то, что потеряла над собой контроль.

– Я видела тебя с ней из окна!

Он посмотрел на открытое окно, а потом вновь перевел взгляд на меня. Несколько мгновений он тупо хлопал глазами и только потом догадался.

– Да, я видела тебя! – продолжала я. – Но, может быть, в следующий раз попробуете хотя бы снять комнату в отеле?

– Да заткнись ты! – рявкнул Кроу, снова прижимая меня к стене.

– Да хрен тебе!

Я пнула его в голень. Тогда Кроу навалился на меня всем телом, совершенно лишив возможности пошевелить хоть пальцем.

– А ведь я сказала тебе, что твоя навеки…

Злоба куда-то исчезла, и теперь в голос у меня дрожал от обиды. Боже, какой же я была дурой – ну не одна же я у него! Вот дура есть дура…

– Да, ты – моя. Но я-то никогда не говорил, что принадлежу одной тебе.

Он прищурил глаза и стиснул мне шею так, что полностью перекрыл доступ воздуха.

– И заруби себе это на носу прямо сейчас. Я буду делать, что захочу и когда захочу. И я ничего тебе не должен. Ты – рабыня. Моя рабыня.

Услышав эти слова, я почувствовала, как мое сердце разбивается на тысячи кусков. Да, я начала здесь, как рабыня, но постепенно обстоятельства менялись… Надо было беречь свои пуговицы и стремиться как можно быстрее обрести свободу, а я вместо этого тратила их, чтобы чувствовать себя с ним по-человечески. А он все это время молчал, как рыба, и только теперь правда всплыла на поверхность.

Он еще раз стиснул мне горло, потом отпустил, глядя, как я медленно оседаю на пол, вся содрогаясь от сухого кашля. В глазах его стояла ледяная, прямо-таки арктическая стужа.

Я первая отвела глаза. Это было поражение. Поражение не в отдельно взятом сражении, а поражение в войне. Силы оставили меня окончательно. И если разум еще действовал, то душа должна была найти новый приют.

Мне нужно было вырваться отсюда как можно скорее.

Оставаться с ним в одном доме сделалось для меня настоящей пыткой.

И хотя дома меня никто не ждал, там все равно будет лучше, чем на вилле. Я могла бы начать новую жизнь на новом месте. И через некоторое время, возможно, мне удалось бы вернуть себе веру в человечество.

А здесь для меня уже ничего не осталось.

Единственным путем к свободе у меня была кучка пуговиц. Требовалось собрать все до единой, пока чашка не наполнится. И тогда Кроу отпустит меня. Впрочем, он мог и обмануть меня, но я продолжала верить в то, что он хозяин своему слову.

Прошло еще три дня. Наконец, подавив отвращение, я решилась и вышла к обеду. Впрочем, есть я не собиралась.

Услышав мои шаги, Кроу оторвался от телефона и воззрился на меня. В его взгляде на миллиардную долю секунды мелькнуло удивление, но глаза тут же приобрели обычное выражение.