Пуговицы и кружева

Она раздвинула ягодицы, и я вышел из нее. При этом Перл поморщилась – как только я вынул член, она почувствовала дискомфорт. Затем она вздохнула и, измученная и счастливая, повалилась на кровать.

Я упал рядом, чувствуя, как от пережитого оргазма тяжело налились мои глазные яблоки. Я испытал столько удовольствия, что не мог прийти в себя. С этой женщиной было лучше, чем с любой из моих бывших подруг.

– Пять.

Не расслышав ее слова, я повернулся к ней и посмотрел на нее.

– Пять пуговиц.

Я улыбнулся и снова повалился на спину.

Я знал, что она скажет именно так.

Глава двадцать четвертая Перл

А а что со мной не так?!

Я была пленницей в великолепном особняке. Вокруг расстилались виноградники. У меня был потрясающий секс, от которого я едва не сходила с ума. Когда Кроу входил в меня, я не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме него. Я не думала о своем бойфренде, который остался где-то далеко, о человеке, который очень горевал из-за моего отсутствия. Стоило нашим с ним отношениям пойти на лад, как мы оказались разлучены.

Я чувствовала себя ужасным человеком. Злом.

И чем дольше я оставалась на вилле Кроу, тем меньше я вспоминала Джейкоба. Осознание этого факта еще больше заставляло ненавидеть себя. Он медленно уходил из моей памяти, оставляя место для новой жизни. Теперь моим домом стала Италия.

Да что ж я за человек-то такой?!

Чувство вины угнетало меня так, что становилось трудно дышать. Я погрязла в эгоизме. Джейкоб страдал, а я устроила обмен пуговицами с торгашом, который готов был продать мне свободу за секс с ним.

И мне нравился секс.

Больше так жить у меня не было сил. Когда я переставала думать о Джейкобе, становилось легче, но стоило начать снова – хоть в петлю полезай. Надо было что-то делать.

Тем вечером Кроу зашел ко мне в комнату. Я не выходила к завтраку и обеду, но он не настаивал. Когда он понимал, что я хочу остаться наедине с собой, он неизменно давал мне такую возможность. Но если мое одиночество затягивалось, он делал ход первым.

И вот он, в спортивных штанах и футболке, сидел рядом со мной на кровати. Ткань рельефно выделяла его тугие мускулы. Каждая часть его тела просто излучала сексуальность. Это был самый красивый мужчина, который только попадался мне на пути.

– Что с тобой, Пуговица?

Я не знала, стоит ли говорить ему о своих терзаниях, но другого выбора у меня не было. Кроу был единственным моим другом после того, как меня похитили. И, несмотря на свой мрачный ореол, он внушал доверие. Ему я могла рассказать такое, что не доверила бы никому.

– Я испытываю комплекс вины и никак не могу избавиться от него.

– И в чем же ты виновата? – спросил Кроу, положив руку на спинку кровати.

Шеей я почувствовала его теплое прикосновение.

– Да тут дело в нас с тобой. – Кроу недоуменно заглянул мне в лицо. – Ты похитил меня, но мне все равно нравится заниматься с тобой сексом. Ты удерживаешь меня в своем доме, но тем не менее я полностью тебе доверяю. Ты бил меня, лупил ремнем, но при этом я чувствую себя рядом с тобой в безопасности.

– Ну, здесь тебе нечего винить себя. Просто мы нравимся друг другу.

Он не понял меня.

– Дело в том, что у меня есть друг. Бойфренд. – Кроу знал о Джейкобе – он ведь читал мое досье. – И я хреново себя чувствую оттого, что наслаждаюсь твоей близостью, а он там ждет меня и страдает. Он ведь не знает, что со мной случилось. Быть может, он не спит ночами напролет или же вообще довел себя до умопомрачения.

Кроу заметно напрягся. Его явно раздражала тема нашего разговора.

– Теперь ты принадлежишь мне, Пуговица. Забудь о нем.

– Но как я могу? Мы жили вместе целый год. Да, у нас были трудные времена, но я уверена, что это не испортило наших отношений. И мне кажется, что он каждый день думает обо мне, надеясь, что я жива, а не сгнила где-то в канаве.

Кроу смотрел куда-то в сторону. Его щеки покраснели, а ноздри раздувались при каждом вдохе. Клокотавшая в нем ярость достигла крайней точки. Его лицо вдруг исказила жестокая гримаса, так что я едва узнала его.

– Не будь ревнивым. – Кроу двинул желваками на скулах и промолчал. – Прошу тебя, позволь мне позвонить ему. Просто разреши сказать, что со мной все в порядке и я вернусь к нему через год.

Это могло бы снять хотя бы часть моего чувства вины перед Джейкобом. Он мог узнать, что я жива и в безопасности. Что я не стала героиновым торчком где-то в борделе на Ближнем Востоке, а живу в прекрасных условиях с человеком, который заботится обо мне.

– Ты не станешь ему звонить. – Кроу отстранился и пересел на самый край кровати. Он положил руки на колени и сгорбился. – Не чувствуй себя виноватой. И даже не думай о нем. Просто притворись, что его не существует. – В его голосе я услышала разгоравшийся гнев. – Он – кусок дерьма. И даже не смей думать о нем!

Я понимала, что у Кроу был страстный характер, но я и не подозревала, что он ревнивец. Я ведь была его игрушкой, его рабыней.

Но я не была его девушкой или любовницей. И он ясно давал мне это понять.

– Пожалуйста, позволь позвонить ему. Всего пару минут.