Пункт назначения: Счастье

Все это говорит о том, что сама по себе детская травма не вызывает проблем со здоровьем, включая депрессию и тревогу. Они вызываются тем, что травму стараются скрыть. О ней не говорят никому из-за чувства стыда. Когда травму запирают внутри себя, она гниет, а стыд усиливается. Как врач, увы, Винсент не может изобрести машину времени, вернуться в прошлое и предотвратить насилие. Но он может помочь пациентам перестать скрывать ее и стыдиться.

Как я говорил ранее, существует много доказательств, что чувство унижения играет большую роль в развитии депрессии. Я задавался вопросом, было ли это уместно здесь, и вот что сказал мне Винсент.

– Я считаю, то, что мы делаем, очень эффективно помогает массовому сокращению унижения и чувства стыда за себя.

Он начал смотреть на это как на светскую исповедь в католической церкви.

– Я говорю это не как религиозный человек, потому что я неверующий. Но исповедь использовалась людьми веками. Может быть, она соответствует некоторым основным потребностям человека, раз так долго существует.

Человеку нужно рассказать кому-нибудь, что с ним произошло, и нужно знать, что его не считают менее достойным, чем другие. Это доказательство предполагает, что, воссоединяя человека с детской травмой и показывая ему, что сторонний наблюдатель не видит в ней позора, вносится значимый вклад в его освобождение от некоторых негативных последствий.

– Думаешь, это все, что нужно сделать? – спросил меня Винсент. – Нет. Но это чертовски большой шаг вперед.

Может ли это быть правильным? Есть свидетельства из других научных исследований, что стыд делает людей больными. Например, тайные геи во время эпидемии СПИДа умирали в среднем на 2–3 года раньше, чем открытые[309], даже когда они получали медицинскую помощь на той же стадии болезни. Изолируя часть себя и думая, что это отвратительно, вы отравляете свою жизнь. Может ли такая же динамика работать здесь?

Ученые первыми подчеркивают необходимость дальнейших исследований для выяснения, как развить этот начальный обнадеживающий шаг.

– Я думаю, это вот-вот произойдет, – сказал мне Роберт Анда, научный партнер Винсента. – То, о чем вы спрашиваете, требует совершенно нового мышления и поколение исследователей, которые должны собрать все это воедино. А это еще не сделано.

* * *

Я никогда не говорил о насилии и жестоком обращении, которые я пережил в детстве, пока мне не исполнилось 20. В то время у меня появился блестящий психотерапевт. Я описал ему, как проходило мое детство, и тот случай, про который твердил себе всю жизнь: «Я испытал это, потому что сделал что-то не так и, следовательно, заслужил это».

– Послушай, что ты говоришь, – сказал он мне.

Сначала я не понял, что он имел в виду. Но потом он повторил мне:

– Ты думаешь, что с любым ребенком нужно так поступать? Что бы ты сказал, если бы стал свидетелем, как взрослый говорит это десятилетнему ребенку сейчас?

Поскольку я никогда не делился своими воспоминаниями, то никогда не сомневался в изложении фактов, которые разработал в прошлом. Мне это казалось естественным. Поэтому его вопрос поразил меня.

Сначала я защищал взрослых, которые так себя вели. Я нападал на себя-ребенка. И только со временем, очень не скоро, я понял, о чем он говорил.

Тогда я почувствовал настоящее освобождение от стыда.

Глава 22 Восстановление седьмой связи: осознание будущего

Всем попыткам преодолеть депрессию и тревогу мешает еще одно обстоятельство. Кажется, оно крупнее, чем все, на которые я уже ссылался. Если вы попытаетесь восстановиться способами, которые я описал: скажем, организовать сообщество, демократизировать рабочее место или начать исследовать свои внутренние ценности, – вам понадобится время и уверенность.

Но нам постоянно не хватает ни того ни другого. Большинство людей постоянно работают и не уверены в будущем. У них иссякли силы, и они чувствуют, как год от года увеличивается давление на них. Трудно присоединиться к большой борьбе, когда дотянуть до конца дня – уже битва. Просить людей взять на себя больше, когда они уже истощены, кажется почти насмешкой.

Когда я собирал материал для книги, узнал об эксперименте, проводимом с целью вернуть людям время и уверенность в будущем.

* * *

В середине 1970-х группа канадских правительственных чиновников[310] выбрала, видимо наугад, небольшой городок под названием Дофин в сельской местности провинции Манитоба. Они знали, что смотреть там не на что. Ближайший от Дофина город – Виннипег – находился от него в 4 часах езды. Дофин расположился в центре прерий, и большинство его жителей были фермерами, которые жили выращиванием канолы. 17 000 фермеров работали изо всех сил, но им все равно жизнь давалась с трудом. Когда урожай канолы был высоким, у всех в округе хорошо шли дела: в местном автосалоне продавались машины, а в баре покупалась выпивка. Когда урожай был плохим, страдали все.