Пункт назначения: Счастье

Это означает, что существует большой разрыв между двумя группами коренных народов. Одна до сих пор тотально контролируется канадским правительством и зависит от его милости, а другая смогла добиться некоторой свободы, восстановить культуру, имеющую для них смысл, и построить мир, где что-то происходит.

Так Майкл и его коллеги провели годы[226], тщательно собирая и изучая статистику. Они разработали девять способов измерения контроля над племенной группой. С течением времени они сопоставили эти данные со статистикой самоубийств. Они хотели узнать, есть ли здесь связь.

Потом ученые обобщили результаты. Оказалось, что сообщества с самым высоким уровнем самоуправления имели самые малые цифры самоубийств и наоборот. Если занести два этих значения в графы напротив 196 племенных групп, выстроится на удивление очень прямая линия. Можно предсказать уровень самоубийств, просто глядя на степень самоуправления в сообществах.

Это открытие было взрывоопасным само по себе. Оно заставило Майкла задуматься еще глубже.

* * *

Просмотрев результаты исследования коренных народов Америки, Майкл поймал себя на том, что вспоминает исследование, которое он провел несколько лет назад. Оно немного сложнее, чем исследования, которые я обсуждал до сих пор.

Окончив Калифорнийский университет в Беркли в 1966 году и став молодым психологом, Майкл заинтересовался одним из самых старых и фундаментальных вопросов. Как развивается чувство личности? Откуда человек знает, кто он? Кажется, что это невероятно сложный вопрос. Однако спросите себя: «Что связывает меня, маленького, когда я давился печеньем, с тем, кто сейчас читает эту книгу? Останусь ли я все тем же человеком и через двадцать лет? Если бы можно было встретиться с ним, я бы его узнал? Какая связь между мной в прошлом и мной в будущем? Я все время один и тот же человек?»

Почти каждый посчитает, что трудно ответить на эти вопросы. Мы инстинктивно чувствуем, что не меняемся на протяжении жизни, но нам трудно объяснить почему. Однако есть группа, которая находит такое невозможным.

Майкл приехал в психиатрическую лечебницу для подростков в Ванкувере. Он провел там несколько месяцев, опрашивая пациентов. Дети спали на двухъярусных кроватях, получали лечение и часто стыдливо прикрывали шрамы на руках. Он задавал им много вопросов о жизни. Некоторые легли в основу дискуссии: «Как вы формируете свою личность?» Он разными способами затрагивал эту тему. Один был очень прост. В Канаде есть серия классических книг, превращенных в комиксы. Одним из них является адаптация рассказа Чарльза Диккенса «Рождественская Песнь в прозе». Вы наверняка знаете сюжет. Это история о старом скряге по имени Скрудж, к которому пришли три привидения, и в итоге он стал суперщедрым. Другой комикс – адаптация романа Виктора Гюго «Отверженные». Вы, конечно, знаете и его. Бедный человек по имени Жан Вальжан совершает преступление и убегает. Он меняет имя и внешность и становится мэром в своем городе. Но появляется инспектор Жавер, который выслеживает его.

Майкл организовал две группы из подростков и попросил их прочитать комиксы. Одну группу составили подростки с такой тяжелой формой анорексии, что потребовалась их госпитализация. Другая группа состояла из подростков, страдающих суицидальной депрессией. Он попросил обе группы подумать о персонажах. Останется ли Уилл Скрудж таким же человеком в будущем, повстречавшись с привидениями и изменив свою точку зрения? Если да, то почему? Будет ли Жан Вальжан все тем же человеком, сбежав и поменяв свое имя? Майкл попросил детей предположить, каким он станет.

Обе группы детей были одинаково слабы, и степень депрессии у них была одинаковая. Но анорексичные дети могли отвечать на эти вопросы нормально, а депрессивные – нет.

– Общей для всех детей из суицидальной группы была неспособность понять, как человек может оставаться одним и тем же, – рассказывал мне Майкл.

Дети с очень сильной депрессией могли вполне нормально отвечать на любые другие вопросы. Однако когда дело касалось вопросов о том, какими в будущем станут они или кто-либо другой, выглядели озадаченными. Они понимали, что должны быть в состоянии дать ответ. Но потом с грустью говорили:

– Я не имею ни малейшего представления.

Вот что интересно. Оказалось, дети не могли сказать, какими и они станут через несколько лет, не только Жан Вальжан. Для них будущее исчезло. Они чувствовали себя сбитыми с толку, когда их просили описать себя через 5, 10 или 20 лет[227]. Все это напоминало мускул, который не мог двигаться[228].

На каком-то подсознательном уровне Майкл обнаружил, что чрезмерно подавленные люди как будто отключались от ощущения будущего. Такого не наблюдалось у людей с меньшей степенью депрессии. Однако из этого исследования трудно было понять, являются ли эти симптомы у детей причиной или следствием. Могло быть и то и другое. Может быть, потеря чувства будущего делает человека суицидальным. Или чрезмерная депрессия не дает думать о будущем. Как можно это выяснить? Майкл задавался вопросом.