Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Но примерно к 1830 году стало ясно, что все вещества, выделенные из растительных и животных источников, содержат элементы углерода, водорода и кислорода, часто азота и серы (наука органической химии – сама по себе химия соединений углерода). Простое химическое соединение характеризовалось комбинацией его элементов. В школе Перкин изучил базовые истины: элементы представлены химическими символами, такими как C (углерод), H (водород), O (кислород), S (сера). Элемент здесь – субстанция, соединяющаяся с другими и создающая соединения, но которую нельзя разбить на более простые вещества. Когда соединяются два или более элемента, объединяются именно атомы разных элементов, создавая молекулы. Каждая молекула соединения содержит то же количество атомов, как и любая другая его молекула. Самый простой пример H₂O, химический символ воды, в котором таким образом содержатся два атома водорода и один кислорода. Было еще неизвестно, что в некоторых элементах, таких как кислород в воздухе, атомы могут соединяться и образовывать молекулы без участия других элементов.

Что Гофман хотел получить в лаборатории, так это хинин. Он был единственным эффективным способом лечения малярии, а в середине девятнадцатого века болезнь стала проблемой, от которой зависел размер и уровень процветания империи.

Малярия – древнее заболевания и, возможно, причина гибели древних цивилизаций. Рим и Кампанья пострадали от ее существования. Она распространилась после Второй Пунической войны[20] примерно в 200 году до нашей эры и почти не встречалась в Римской империи до конца четвертого века нашей эры. Но потом болезнь достигла эпидемического размаха и мешала колонизации до своего спада незадолго до эпохи Возрождения.

Термин «малярия» (неправильный буквальный перевод с итальянского – «плохой воздух») – скорее всего, впервые использовался в английском языке в 1740-х годах, когда Хорас Уолпол описал «ужасную болезнь, названную mal’aria, приходящую в Рим каждое лето и несущую смерть». До этого ставили диагноз лихорадка или озноб.

Копия из книги рецептов «Робертса, Дейл и K°», Cornbook Chemical Works, 1862 (Museum of Science and Industry/Science&Society Picture Library)

В дни Гофмана малярия была серьезной проблемой не только для Азии и Африки. Франция, Испания, Голландия и Италия все еще страдали от нее, хотя, как и в любом другом месте в тот период, невозможно было точно определить, сколько человек умерло от других видов лихорадки, например вызванной холерой. Она не была чем-то необычным в России и в Западной Австралии, а в Америке распространилась в болотистых землях Каролины, Флориды и Нового Орлеана. Во время Гражданской войны именно малярия стала основной причиной смертей в южных штатах, а в Нью-Йорке и Филадельфии были выявлены тысячи случаев – ситуация улучшилась только при расчистке и застройке земель.

В Англии, где, как считалось, от малярии умерли Яков I и Кромвель, болезнь все еще бушевала в 1850-х годах. Главными рассадниками были кембриджширские Фенские и эссекские болота. В «Больших надеждах» Диккенс описал вспышку болотной лихорадки у дома Пипа в Медуэе, Кент. В 1850–1860 годах десятки тысяч людей попадали в Госпиталь Святого Фомы с диагнозом озноб (малярийная лихорадка), а в 1853 году ее выявляли практически у 50 процентов пациентов.

Британские империалисты считали малярию главным препятствием на пути колонизации. В Килимане, например, Дэвид Ливингстон описал москитов как «что-то ужасное» и рассказал, что «у него была возможность наблюдать, как лихорадка действует подобно медленному яду. [Жертвы] чувствовали себя сначала просто не очень хорошо, но постепенно становились бледными, обескровленными и истощенными, все слабее и слабее, пока не падали, словно быки, укушенные мухой цеце, а не жертвы другой болезни».

В Индии, где огромные пространства страны оставили невозделанными из-за малярии, британская армия отсылала домой отчеты о человеческих потерях. Предполагалось, что болезнь действовала как естественная форма контроля популяции. Среди взрослых примерно 25 миллионов страдало от хронической формы заболевания и 2 миллиона умирало от нее каждый год. Перепуганные армейские офицеры сообщали о жутких симптомах. Пациенты страдали от озноба, конвульсий, высокой температуры, боли в мышцах, тошноты, рвоты и бреда. Многие умирали в коме, другие узнавали, что болезнь будет постоянно возвращаться. Естественно, британцы винили местных, несмотря на тот факт, что их собственная рабская и земельная политика Ост-Индской компании усугубила проблему.